Иван Сергеевич

Иван Сергеевич, хлюпая широкими отворотами новеньких болотников и неловко оступаясь на кочковатом склоне берега, спустился к дощатому настилу, куда шофер уже снес тубус с удочками и зеленое раскладное кресло. Народу на пруду было много. Все настилы были заняты, на некоторых рыбаки расположились и по двое, и по трое.

Иван Сергеевич боковым зрением уловил, как повернулись в его сторону головы. Еще бы! Небось не каждый день такие машины и с такими номерами сюда приезжают.

Эта мысль не принесла привычного удовлетворения. Солнце уже начало припекать, ногам в сапогах стало жарко, да и как-то не по себе было стоять на этом помосте под взглядами рыбаков. «Прямо как у Федулова в кабинете на разборе полетов», - подумалось Ивану Сергеевичу. Он с облегчением уселся в расставленное Николаем кресло и стал сквозь затемненные очки смотреть на солнечные блики, играющие на воде. Николай уже воткнул в дно перед настилом раздвижные рогульки и возился теперь с налаживанием удочки.

Рыбаки возвращались к своим делам, прерванным появлением Ивана Сергеевича. В дальнем конце пруда послышались шлепки шаров прикормки о воду, сосед справа, совсем еще пацан, стал, звякая колокольчиком, выматывать донку.

— Иван Сергеич, вот удочка. Прикормку я намесил. На что ловить-то будете?

— Что ты меня спрашиваешь? — раздраженно блеснул в его сторону очками Иван Сергеевич. — Ты рыбак-то, не я. Насаживай чего там у тебя.

Николай открыл баночку с каким-то розовым тестом, намял из него шарик с горошину и насадил на крючок.

— Забрасываем, Иван Сергеевич?

— А прикормку на что месил? Сам ее есть будешь?

— Так с местом надо сначала определиться.

— Ну так давай уже, определяйся. Вон народ уже над тобой смеется.

Рыбаки и впрямь снова посматривали в их сторону, некоторые явно обсуждали происходящее на их настиле, тут и там слышались смешки.

«Черт меня дернул переться на эту рыбалку! — все сильнее раздражался Иван Сергеевич. — “Активный отдых! Свежий воздух! Вам это необходимо!” Лучше бы вокруг дома погуляли с Ванюшкой. Воздух у нас не хуже этого. Сиди вот теперь тут...»

Николай между тем побросал в воду прикормку, закинул удочку и стоял теперь в ожидании. Иван Сергеевич перевел на него взгляд.

— Вот, Иван Сергеевич, вроде должно брать. Как поплавок утопит, подсекайте. Вот подсак — если большой попадется.

— Ладно, разберусь. Давай уже, иди в машину пока.

Оставшись один, Иван Сергеевич принялся смотреть на поплавок. Поплавок плясал на мелкой волне, вокруг него плясали солнечные блики, в глазах от этого рябило. Просидев минут пять, Иван Сергеевич понял, что ему это все уже смертельно надоело. Мальчишка на соседнем настиле вдруг вскочил, схватил одну из двух своих удочек и начал что есть силы крутить катушку. Удочка согнулась и, как живая, часто кивала и дергалась в его руках.

Иван Сергеевич смотрел из-под очков, что будет дальше. Вот возле берега раздался громкий всплеск и мелькнуло светлое тело рыбы. Мальчишка с сачком на длинной палке сунулся с настила к воде, опять сильно заплескало где-то под настилом, и вот он уже выволакивает на доски мокрый сачок, а в нем - здоровенная золотистая рыбина!

— Карпович! - пацан, во весь рот улыбаясь, посмотрел на Ивана Сергеевича. — На килограмм, не меньше!.. На макароны, — зачем-то добавил он, не дождавшись реакции на свою удачу.

«А мне этот тесто насадил», — с досадой подумал Иван Сергеевич и снова стал смотреть на поплавок. И вдруг поплавок исчез. Только что был и вдруг не стало. Иван Сергеевич в замешательстве схватился за удилище. Что надо делать, он не знал. Подсекать или рано? В этот момент поплавок снова появился из воды. Он пару раз присел, а потом снова исчез. Иван Сергеевич обеими руками резко дернул удочку кверху. Леска со свистом вылетела из воды и улетела куда-то назад, за спину.

— Сошла?! — раздалось с соседнего помоста. — Большая была?

— Большая, большая, — себе под нос проворчал Иван Сергеевич, осматривая пустой крючок. Он открыл баночку с тестом, подцепил пальцем розовой замазки и налепил ее на крючок.

С первого раза забросить не получилось - поплавок плюхнулся в метре от настила. Иван Сергеевич чувствовал на себе насмешливые взгляды, и от этого все у него получалось неловко. Со второй попытки поплавок все-таки улетел подальше, и Иван Сергеевич с облегчением пристроил удочку на рогульку и снова откинулся в кресле. Но не успел он усесться поудобнее, как поплавок снова скрылся под водой. На этот раз Иван Сергеевич уже не раздумывал и не мешкал. Что-то внутри него, помимо его воли, заставило схватить удилище и резко подсечь. Снова поплавок полетел за спину, но на этот раз следом за ним из воды вылетела серебристая рыбешка размером едва ли не меньше самого поплавка.

— Верхоплавка! - констатировал сосед. — А вы на что ловите?

— На тесто, на розовое, — сердито ответил Иван Сергеевич, пытаясь снять с крючка скользкую рыбешку. Наконец ему это удалось, и он с досадой швырнул ее в воду.

— Тут на макароны берет, — мальчишка все не терял охоты поговорить. — Хотите, на мои попробуйте?

Иван Сергеевич ничего не ответил. Он никогда не слышал, что на макароны можно ловить рыбу, и был не уверен, не смеются ли над ним.

Мальчишка, между тем, сбежал со своего настила и вприпрыжку перебежал по берегу на его. Подойдя, он протянул на ладони кусок газеты, на которой лежала пригоршня макарон-звездочек.

— Вот, штук пять на крючок насаживаешь, карп берет хорошо. Тут все на макароны ловят.

От мальчишки пахло рыбой, водой, летом. Нос его облупился под солнцем. Иван Сергеевич вытащил удочку, нацепил на крючок несколько звездочек и снова закинул. На этот раз получилось с первого раза. Поплавок закачался на воде. Мальчишка уселся, скрестив ноги, на теплые доски рядом с креслом Ивана Сергеевича и тоже стал смотреть на поплавок.

Так они просидели молча минут десять. Как вдруг мальчишка подался вперед и прошептал:

— Берет, берет!

Иван Сергеевич пригляделся и увидел, что поплавок едва заметно приседает и движется в сторону. Вот он присел глубже, остановился и медленно стал уходить под воду.

— Подсекайте!!! — вопль мальчишки заставил обернуться рыбаков даже на самых дальних настилах.

Но Иван Сергеевич уже и сам изо всех сил тянул кверху удочку. На этот раз леска не вылетела из воды. Наоборот, он чувствовал на том конце живую, упругую, необоримую силу, заставлявшую удочку гнуться и ходить ходуном в его руках.

Иван Сергеевич вскочил с кресла. Очки у него свалились, но он этого как будто не замечал. Глаза его были прикованы к той точке, где натянутая струной леска с шорохом резала поверхность воды.

— Поводи, поводи его! — кто-то из рыбаков прибежал по берегу. — Не тащи дуром-то!

Но Иван Сергеевич и не тащил, он откуда-то точно знал, когда подтянуть, а когда дать рыбине немного хода, просто держа леску внатяг. Метр за метром он отбирал у рыбы ее пространство. Пацан стоял наготове с подсачеком.

— Дайка я сам. — Иван Сергеевич, удерживая удочку в левой руке, не глядя ухватил правой ручку подсачека.

Бурун у самого настила. Вот она, рыба, совсем близко! Подсак под нее, сзади, чтобы не пугалась. Есть! Иван Сергеевич рванул сачок на себя и вверх и выволок рыбу на доски.

Он весь взмок, лицо пылало.

— Я ж говорил, на макароны! — пацан сиял, как будто это он поймал этого карпа.

Иван Сергеевич не отвечал. Он стоял с удочкой в руке и все смотрел, как золотая рыба в зеленой сетке сачка загибает кверху свой широченный хвост.

Вечерело. Рыбаки разъехались, пруд опустел. В сгущающихся сумерках на высоком берегу темнел тяжелой глыбой большой черный мерседес. На сыром от выпавшей росы настиле неподвижно сидел немолодой полный человек в болотных сапогах и напряженно смотрел на почти невидный уже на темной воде поплавок.

А.Алексеев