Подарок деда Кузьмича

На рыбалку я отправился с первой же маршруткой. День обещал быть хорошим: по голубому небу гуляли редкие кучерявые облачка белесо-серыми вуалями. Дождя по всем предположениям не должно было быть: на траву пала обильная роса. Под радостные раздумья о предстоящей рыбалке не заметил, как подкатил к своей остановке. Пятнадцать минут ходу через лесок - и я на водоеме.

На заливе сидел сгорбленный старик, колдуя над своими удочками. Поздоровавшись, я поинтересовался клевом.

- Хорошо берет карась после нереста, но быстро сдергивает наживку, треклятый, только успевай насаживать, - сокрушался дед.

- А на что ловишь, деда? - спросил я.

- Аккурат на хлеб и на личинок жуков. Выбираю самых крупных. У нас их пруд - пруди в перепревшем навозе. Было бы здоровье копаться да выбирать энту живность, - проворчал дед.

- А как вы определили, что карась после нереста? - заинтересовался я дедовыми наблюдениями.

- А ты взгляни, милок, на карасей. Видишь, плавнички у них красные? Аккурат покраснели перед нерестом, - ответил дед.

- Так ведь карась мечет икру порциями, в несколько приемов, - заметил я.

- Знаю! - повернулся ко мне дед. - Счас на дворе начало июля, значица, карась уже выпростался в наших краях. Несколько ден он болеить, крыжится, а затем начинается евоный жор.

Я взглянул на дедов улов и ахнул. В самодельном садке плескались караси граммов по 600-700. Тут же обратил внимание на дедову удочку. Комель удилища сделан из высушенного тала, далее шли два колена бамбукового удилища, а вершинка - из отмоченного можжевелового прута - это мне позже сказал сам дед. Леска сечением не меньше 0,5 состояла из четырех-пяти добротно связанных концов. Поплавок также аккуратно выстроган из пробки. Крючок - крюк, иначе и не назвать, - был не меньше номера 14-15 по старой классификации.

- И как же ты ловишь, деда, такой допотопной удочкой? - не удержался я

- Вполне нормально ловлю! - ответил тот.

- Быват, сядет евоный родитель этак килограмма на два, на три, вот с ним-то хлопот предостаточно, пока выпрешь его на берег.

- А вы и таких ловили? - усомнился я.

- Еще как! В ранешние времена были и покрупнее - до пяти килограммов попадали. Но счас таких нет, аккурат электроудочками повыбили. И кто энту напасть придумал? - побагровел дед. - Всю живность извели, треклятые, которой питается рыба... Я одних недавно наладил куда подальше. Приехали на «бобике» втроем, все подвыпимши, и давай ладить орудие преступления. Я подошел к ним, выстрамил их, а удочку ихнюю закинул в воду куда подальше. Так они меня так отлупцевали, испинали так, что я месяца три крыжился и отпивался травами. Но больше я их здесь не видел.

Я скинул рюкзак и присел рядом с дедом. Затем достал из рюкзака мешочек, в котором лежала коробка с запасными деталями для удочки и, копаясь в ней, обратился к деду:

- Как вас звать-величать?

- Кузьмичом кличут! - ответил мне дед.

- А кой годик вам идет, если не секрет? - не унимался я.

- Свой век доживаю! - гордо ответил он. -Недавно девяносто восьмую вясну встретил.

Я чуть не привстал.

- Сильно же ваше поколение! - удивился я.

- Две войны прошел, трех бабок пережил, похоронил, а сам живу и смерти показываю кукиши, - усмехнулся Кузьмич.

В это время метрах в тридцати ударила огромная щука.

- Вона, проказница, мелюзгу гоняет. Счас бы ей блесенку подкинуть, - засмеялся Кузьмич.

Я встал и протянул Кузьмичу наскоро собранный сверток.

- Это вам, деда, рыбачьте. Здесь лески три катушки сечением 0,2; 0,3 и 0,4 и крючков разных номеров с сотню.

Дед по-молодецки встал, посмотрел на меня добродушно и, осенив себя крестным знаменем, промолвил:

- Спасибо тебе, милок! Дай Боже тебе здоровья и светлых, радостных дней. На нашу пензию, что дает нам наше правительство, не разживешься. Хорошо, что ноги еще носят. Ловлю рыбку и продаю на хлеб, иначе давно бы ноги протянул, - в глазах у Кузьмича блеснули слезы. - Сделаю ж я тебе небольшое приятное для тебя признание. Слушай. Об энтом деле мало кто знает, а ты знай. Я сижу перед ямой - на выходе из нее. Вона кустик видишь на берегу таволожный? Это, значица, вторая ямка, но она помельче энтой, а третья, самая глубокая, аккурат в трехстах метрах отседова, напротив двух молоденьких березок. Там всякая крупная рыба гостит, в том числе и судак наведывается.

Я попрощался с Кузьмичом, он сердечно меня обнял. Решил пойти к самой глубокой яме. Две молоденькие березки я сразу нашел. Расположился, приготовил спиннинг со ставкой на белую рыбу. На ставке два крючка. На один насадил «бутерброд» - мелкого навозного червячка плюс небольшой пенопластовый шарик, сдобренный ванилином, на второй крючок - два опарыша и пенопластовый шарик. Не успел закинуть насадку - сильнейшая поклевка. Я подсек и стал выводить рыбу на берег. Вдруг - удар, но я тут же понял, что мой улов атаковал какой-то крупный хищник. Затем последовал второй удар и... леска провисла. Вытянул ставку на берег - одного крючка нет. Наладил свой спиннинг, прицепив к карабину любимую вращалку. На втором же забросе на тройник села щука-травянка килограмма на полтора, и дело пошло. Такого жора щуки я давно не припомню: хищница рвала блесну, словно оголтелая. С одной я провозился минут двадцать. Щука потянула на безмене без малого пять килограммов.

- Хватит! - приказал я сам себе. - Надо и белой рыбки поймать на жарево теще.

Я собрался и отправился ко второй яме. Деда уже не было. С первого же заброса пошел мерный карась речной формы, изредка попадалась крупная плотва и красноперка.

За хорошей рыбалкой не заметил, как проскользнул день. К вечеру неожиданно появился Кузьмич. Он обрадовался, увидев меня.

- Пришел вот на вечернюю зорьку. Знай, милок, здесь на выходах из ям часто сазан балует. Вот я его и караулю по зорям.

- Кузьмич, возьми у меня рыбы, уж больно много я ее сегодня поймал на твоих ямах. - обратился я к деду.

- Что ты! - отмахнулся Кузьмич. - Мне и своей хватает.

Не слушая его уговоры, я оставил себе большую щуку и килограмма два белой рыбы, а остальное переложил деду.

Мы сердечно попрощались. Глаза у Кузьмича были влажные. Усаживаясь на берегу, он что-то говорил себе под нос. Я расслышал: «Есть еще добрые люди на свете!»

С тех пор прошло уже два года. Кузьмича я больше не встречал. Но когда бы я ни пришел к ямам, которые он мне показал, я всегда бываю с рыбой.

В.Копылов