Как на ладони. Рыбалка в поляризационных очках
Редко, когда действия рыбы в воде при поклевке или вываживании видны, как на ладони. Зато из каждого такого случая можно многому научиться. По крайней мере, так считает Петр Моталов.
С тех пор как я стал пользоваться очками с поляризационными стеклами, ловить рыбу спиннингом и нахлыстом стало значительно интереснее. Появилась возможность увидеть то, что раньше скрывала от меня водная поверхность. «Зайчики» и блики от этой поверхности в таких очках исчезают, не слепят глаза и не мешают смотреть сквозь воду. Даже если есть небольшая волна или рябь, все равно видно лучше, да и глаза меньше устают.
Особенно полезны и интересны наблюдения в поляризационных очках при ловле в прозрачной воде на небольшой глубине, где отчетливо просматривается дно, все его неровности, камни, коряги, ямы, возможные пути рыбы и места ее стоянок. При ловле же взабродку важно видеть препятствия и проходы в них.
Иногда, если уж очень повезет, удается увидеть проходящую мимо рыбу или притаившегося хищника. Но особо редкая удача на рыбалке — наблюдать атаку хищника, преследующего твою приманку, его маневры при попытках освободиться от крючка. Такие случаи остаются в памяти надолго. Вот два из них.
Ноябрьская форель
Это была одна из самых удачных форелевых рыбалок в моей практике. Хотя за день я тогда поймал всего трех форелей — на 300, 400 и 700 граммов, — зато увидел с довольно близкого расстояния весь процесс ловли от начала проводки блесны до поклевки. Рыбы было немного, а впечатлений осталось масса.
Необычные для начала ноября в тех местах теплые дожди замутили и почти на полметра подняли воду в верховьях небольшой речки, на которую мы приехали порыбачить. Условия для ловли оказались на редкость неблагоприятными. К тому же, вокруг все развезло, грязь по берегам, трудно пройти. В местах привычных стоянок рыбы будто бы и не было. Возможно, она просто ни на что не клевала. Пришлось мне пройти немало километров вдоль этой речки, чтобы найти подходящее место, где может быть рыба, и увидеть хотя бы одну поклевку.
Казалось, рыбалка не удалась. Но к концу дня мне все же повезло. Я понял это, когда набрел на небольшой лесной ручей. В месте впадения ручья в речку был завал, перед которым образовалась довольно глубокая естественная «ванна» с прозрачной водой. Осторожно подойдя поближе и прижавшись для маскировки к стволу дерева, я стал рассматривать дно ручья.
Было хорошо видно ровное галечное дно, пронизанные корнями отвесные стенки берегов, несколько бревен, разбросанных по дну. Вдруг из завала появились две тени и стали медленно приближаться ко мне. Приглядевшись, я различил пару достаточно крупных по моим понятиям форелей почти черного цвета, спокойно прогуливавшихся вдоль стенок «ванны». Они сделали круг и вернулись в завал.
До завала от меня было метров десять. Я приготовился сделать заброс в сторону завала, но увидел еще форель, поменьше, так же спокойно прошедшую мимо меня и скрывшуюся под бревном. Затем еще одну, совсем небольшую, стоявшую у самых корней, а потом неожиданно куда-то исчезнувшую. Скорее всего, рыба отстаивалась в этой чистой «ванне» в ожидании просветления воды в речке; другого объяснения этого явления у меня тогда не было.
Успокоившись, я осторожно забросил блесну под завал, куда ушла замеченная мною вначале пара крупных форелей. Было прекрасно видно, как с пол-оборота завелась вращающаяся блесна. Вел я ее как можно медленнее и аккуратнее, у самого дна. Через мгновение заметил уже знакомую мне пару форелей: они спокойно шли рядом с блесной. Более крупная из них, с округленным телом и маленькой головой, была, скорее всего, самкой, а самец, широкий, большеголовый и с агрессивным видом, двигался чуть выше самки, как бы прикрывая ее сверху.
Проводка заканчивалась, блесна была от меня на расстоянии длины удилища. Я остановил ее, и она повисла на леске недалеко от поверхности воды. Рыбы тоже остановились и медленно шевелили плавниками, посматривая на приманку, но меня под кроной дерева так и не заметили, хотя и были всего в полутора метрах.
Я уже хотел сменить блесну, но решил использовать еще один шанс: попробовать вертикальную проводку. Осторожно опустил блесну на дно и стал потихоньку поднимать ее вверх. Самодельный лепесток работал безукоризненно, не залипал, не сбивался. Самец, который был ближе к блесне, сопровождал ее в этом движении вверх, как бы изучая, а самка стояла рядом и почти не двигалась. Надежда на поклевку таяла с каждым оборотом лепестка. Блесна уже почти вышла на поверхность.
В этот момент самец мгновенно раскрыл свой белый внутри рот и каким-то неуловимым движением схватил блесну. Я так же мгновенно подсек его и одним движением удилища выбросил на берег.
Пока я снимал его с крючка, самка, очевидно, испугалась и куда-то уплыла. «Ванна» казалась опустевшей, никакой рыбы видно не было. Подождав, пока все успокоится, я сделал большой круг, отойдя от своего дерева метров на пятьдесят, и подошел к «ванне» с другой стороны. Снова затаился и стал наблюдать.
Той крупной самки я больше не увидел, да и вообще крупная форель больше не выходила, а вот рыба помельче была. Она то появлялась, то снова пряталась в корнях отвесных стенок «ванны». Поставив блесну поменьше, я поймал еще пару небольших форелей. При проводке блесны рыба вела себя как-то необычно. Некоторые некрупные форели, выйдя за блесной как будто только посмотреть на нее, сразу возвращались обратно. Другие, такого же размера, с ходу, без разбора, хватали блесну. Были и сходы, но после продолжительной паузы все повторялось.
Рыбы в этой небольшой «ванне» оставалось еще много, но я не стал больше ее ловить и двинулся в обратный путь. Рыбалка удалась. Впечатлений было вполне достаточно.
Как одна семга показала мне приемы освобождения от крючка
Однажды на Севере во время плохого клева я остался на лицензионном участке в одиночестве. Оказаться на лучшем месте, когда тебе никто не мешает ловить, — большая удача. Кроме того, погода была мягкая, пасмурная, а освещение — просто идеальное, позволявшее просматривать почти все стоянки рыбы. Я долго вглядывался в воду, просмотрел каждый камень и ямку, но рыбы так и не увидел. Однако надежда все же оставалась, хоть я и знал, что это большая редкость, увидеть семгу: любит она оставаться незамеченной.
Начал ловить, постепенно отрабатывая места возможных стоянок и пробуя разные приманки. После очередного заброса воблер прошел почти вплотную к большому камню с противоположной от меня стороны, а леска удачно, не зацепившись, скользнула по камню сверху. Воблер на секунду пропал у меня из виду, а затем последовали «свеча» семги и резкий удар о воду. Как я не заметил там рыбу раньше?
Готовясь к вываживанию, проверяю тормоз катушки. Рыба чуть отошла вниз по течению и тут же сделала каскад шумных прыжков с ударами о воду.
«Наверное, пытается сбросить воблер», — успел я подумать.
Потом, после небольшой паузы, семга прокрутила несколько «колес» — круговых прыжков с вхождением в воду почти без всплеска. Такого я еще не видел. И снова пауза.
Рыба пока на крючке. Сильная потяжка вниз по течению, к порогам. Хорошо видно, как семга, обходя камни, движется по глубине к входу в перекат. Если она туда пройдет, то мне ее не догнать: на пути перекат, большие камни и крутой берег, заросший деревьями.
Я решил рыбу вниз по течению дальше не пускать и стал удерживать ее на месте. Было видно, как она остановилась и заходила из стороны в сторону. Но этот прием ей не удался. Семга немного успокоилась, вернулась на глубину, походила там, а затем резко потянула в сторону куста, торчавшего неподалеку из воды. Я еле успел ее удержать, остановив буквально в нескольких сантиметрах от куста. Если бы семга прорвалась к кусту, наверняка освободилась бы от воблера, зацепив его за ветки. У меня такое случалось раньше; тогда после схода рыбы приходилось лезть в воду и выпутывать воблер из кустов.
Семга снова вернулась на глубину. Было видно, что рыба стала двигаться немного медленнее, чаще отдыхала. Сделав небольшую паузу, она прошла несколько метров к берегу, уткнулась головой в песчано-галечное дно и стала вращаться вокруг своей оси, пытаясь освободиться от воблера. Как говорят, «пошла буром». Об этом я раньше не раз слышал, но сам никогда не видел. Что делать в такой ситуации (то ли бросить камень, то ли подергать удилищем), я толком не знал. На всякий случай оттащил рыбу в сторону от того места. Один тройник надежно сидел в уголке рта семги, а воблер висел наискосок, очевидно зацепившись вторым тройником с внешней стороны.
Семга снова отошла на глубину. Было там метра полтора, песчаное дно и большой камень. Постояв немного, рыба подошла вплотную к камню и начала «оттирать» воблер, пытаясь снять его со щеки. Этот прием я уже знал. Раньше в моей практике две семги в разное время пытались «оттереть» воблер. Одной из них это удалось, и она ушла с тройником, разогнув заводное кольцо, а другая не успела: я сумел оттащить ее от камня. Поскольку я знал, что надо делать, то сразу же занял удобную позицию и оттащил рыбу от камня.
Очевидно, почувствовав безнадежность своего положения, но, не собираясь просто так сдаваться, семга сменила тактику и вдруг довольно напористо пошла вверх по течению. Остановилась она в небольшом проточном омутке метрах в сорока от меня. Это было выгодно больше мне, а не ей: борясь там с течением, она быстрее устанет, и тогда ее легче будет взять.
Так и случилось. Сначала рыба довольно долго «толкалась» в омуте, теряя силы. Потом вдруг стала быстро сдавать, и почти без сопротивления сама пошла ко мне, слегка завалившись на бок. Я сначала удивился: сдаваться ей было еще рановато, я рассчитывал еще минут на двадцать борьбы. Но когда взял обессиленную, полуживую рыбину охватом и вытащил ее на берег, чтобы снять воблер, посмотрел и все понял. Толкаясь и крутясь в омутке, семга туго, в несколько оборотов обмотала голову леской, плотно зажавшей ей жабры. Леска не давала рыбе дышать, потому-то она так быстро и сдалась. Этой семге крупно не повезло, несмотря на то, что она, как настоящий боец, использовала максимум возможностей в борьбе за свою жизнь.
