Как хариус «показал» мне уловистую приманку

Как-то раз в теплую безветренную погоду я стоял по пояс в воде и облавливал легким спиннингом вход в широкий и мелководный перекат на повороте реки. Расположился я довольно удачно, поскольку, не сходя с места, мог без особого труда облавливать большую акваторию со слабым течением по всей ширине реки и даже доставать до первых струй в начале переката.

Простояв так некоторое время, я, несмотря на благоприятные, казалось бы, условия, так и не увидел ни одной настоящей поклевки. Было только несколько неуверенных «тычков», неизвестно какой рыбы.

Как обычно, я был в поляризационных очках. Поверхность реки была гладкой, и я внимательно осматривал светлое каменистое дно с редкими пучками еще зеленой травы, отчетливо проступавшее сквозь прозрачную в эту пору воду. Светлую точку приближающейся блесны удавалось поймать взглядом метров с двадцати. Когда блесну становилось хорошо видно, ее можно уже было вести не вслепую, а управляя ее движением, в обход препятствий и как можно ближе к возможным стоянкам рыбы.

На тройнике блесенки у меня была маленькая серо-коричневая мушка, напоминающая нахлыстовую мушку «March Brown». В очередной раз сопровождая взглядом блесну, я вдруг заметил рыбу. В тот момент, когда блесна, медленно двигаясь против течения, проходила между большим камнем и пучком травы, небольшой хариус как-то неуверенно поднялся со своей стоянки, немного прошел вслед за приманкой, как бы изучая ее, и, наконец, зайдя точно сзади, быстро и уверенно атаковал муху на тройнике.

Хариус брал только муху, а не всю блесну с мухой: слишком велика была для него двойная приманка. Такое поведение хариуса обычно наблюдается только при ловле нахлыстом: заметив приманку, рыба заранее поднимается со своей стоянки и, с учетом скорости движения мухи, аккуратно и точно эту муху берет.

Я легонько подсек, осторожно подвел хариуса к себе и взял его в руки. Хариус был холодный, как ледышка, и сопротивлялся довольно вяло. Муха была у него во рту неглубоко, все три жала тройника слегка зацепились за губы. Быстро, не раздумывая, я освободил рыбу от крючков и отпустил ее обратно в воду.

На муху

В этот момент я наконец-то понял, что хариус «подсказывал» мне своим поведением: сегодня клевать будет не на блесну, много раз проверенную в этих местах, а на обыкновенную нахлыстовую муху, достаточно точно имитирующую естественный корм рыбы в данное время. Тут я сильно пожалел, что не взял с собой нахлыстовую снасть, испугавшись плохой погоды с сильным северным ветром, которую предрекали метеорологи. При таком ветре, особенно если он встречный, ловить нахлыстом намного труднее, чем спиннингом.

Я достал все свои блесны с хорошими мушками на тройниках, отобрал из них подходящие «вертушки» весом от 6 до 8 граммов с узкими лепестками для ловли на течении, сложил их в отдельную коробочку. Узнав главный секрет хариуса, я продолжал рыбалку уже с большим энтузиазмом. Теперь я ловил уже как в нахлысте, с самой медленной проводкой блесны с мушкой по течению, когда приманка работает за счет сноса лески более мощной серединной струей воды. Старался облавливать интересные места под противоположным берегом, до которого было метров пятьдесят.

Появилось солнце, немного потеплело. Темные поляризационные очки снимали с поверхности воды мешающие, утомляющие глаза блики. Действительно, на малых реках без таких очков — как без рук.

Вскоре я заметил, что чуть ниже по течению, под противоположным берегом, на гладкой струе у выхода из переката повторялись характерные малозаметные всплески. Подойдя к этому месту поближе и понаблюдав повнимательнее, я определил, что всплески происходили в одном и том же месте, метрах в пяти от противоположного берега, на коротком — всего несколько метров — участке спокойной воды, граничившем с быстрыми струями.

Сомнений не было: там явно «мушковал» хариус. Каждый раз он аккуратно, как уклейка, снимал муху с поверхности, оставляя на воде едва различимые круги.

Как хариусу это удается, для меня до сих пор загадка. Я так ни разу хорошенько и не разглядел вблизи кормящегося проплывающими над ним мухами крупного хариуса. Может быть потому, что крупный хариус значительно осторожнее своих мелких собратьев и подойти к нему на достаточно близкое расстояние незамеченным очень трудно, а понаблюдать, как он берет приманку, и того труднее.

Дальний заброс и точная проводка

Чтобы достать до понравившегося места небольшой восьмиграммовой блесенкой, к тому же достаточно сильно парусившей во время полета из-за связанной на ее тройнике мухи, пришлось как можно дальше пробираться на цыпочках по камням, просматривая дно, чтобы не промахнуться и не зайти в воду, как говорят, «по самые бакенбарды». Маневр удался, и до места «мушкования» хариуса оставалось теперь метров сорок. Блесну в таком случае надо подавать чуть выше по течению, а это добавляло еще метра три — четыре. Но все же моя блесенка со свинцовым подгрузком в форме рыбки летела неплохо, да и хорошо отработанная в свое время техника сииннинговых забросов помогла.

Почти каждый раз мне удавалось добросить приманку до нужного места и положить ее точно в цель. Правда, иногда мешали порывы поднявшегося под вечер бокового ветра, подхватывавшего леску во время заброса и сносившего блесну в сторону. Брал хариус при каждой точной проводке, но подсечь его удавалось только с третьей — четвертой попытки, поскольку поклевки были слабые, малозаметные, хотя рыба в конце концов садилась приличная.

Клев продолжался около часа, до того момента, пока солнце не начало скрываться за верхушками деревьев и тень от них не легла на воду. Хариусы перестали «мушковать», и поклевки сразу прекратились. Ветер стих. Быстро похолодало. Пора было возвращаться: хотелось засветло добраться до трассы.

Попытка объяснения

Вернувшись домой, я попытался как-то объяснить причину такого необычного клева хариуса, который, не обращая никакого внимания на блесну, атаковал мушку, вплотную примыкавшую к сердечнику блесны, напоминавшему размерами и внешним видом малька.

Я пришел к выводу, что хариусы, скорее всего, пытались снять муху с блесны, совсем не боясь сердечника и вращающегося рядом лепестка; может быть, они принимали все это за крутящегося около мухи малька, который не представляет для хариуса никакой опасности, а иногда даже является его кормом.

Дальше я предположил, что хариус хотел отнять муху у этого незадачливого малька, проплывавшего над его территорией — так сказать, перехватить добычу у младшего собрата.

После той рыбалки я навязал всяких мушек на других моих блеснах в надежде на повторение «мушиного» клева хариуса, голавля или другой рыбы. К тому же, оказалось, что правильно связанная мушка снижает количество зацепов при проводке: как маленький парашютик, она слегка приподнимает тройник над препятствиями.

П.Моталов