О щуке в карьере и рыбацком счастье
Было это лет десять назад. Редакция газеты, где в то время я работал, снарядила меня в командировку. Пункт назначения находился на Западной Украине, на стыке трех областей — Ровенской, Тернопольской и Хмельницкой. Надо сказать, край там благодатный — всего в достатке: и плодородной черноземной почвы, и теплого солнца... Недостаток всего один — с водоемами там туговато. На всю округу несколько прудов, по большей части занятых под промысловое разведение рыбы, речушка Вилия, да сеть торфяных карьеров с прозрачной как слеза и холодной даже в разгар лета водой.
Тамошняя зима, в отличие от Центральной России, не такая затяжная. В апреле снега не было и в помине, водоемы полностью очистились ото льда, а термометр показывал +14° по Цельсию. Ну кто же в такой ситуации удержится от соблазна посоревноваться с изголодавшимся за зиму хищником?
Не стал исключением и я. Тем более, что брать с собой спиннинг и небольшой набор блесен (несмотря на солидный вес необходимой для работы съемочной техники) уже тогда вошло в привычку.
Первая попытка поблеснить была неудачной. Ближайший пруд, как и остальные его собратья в тех местах, какой-либо прозрачностью воды не отличался. Блесну не было видно даже с метрового расстояния. Обойдя несколько водоемов и обнаружив везде примерно одинаковую картину, я убрался восвояси. И, тем не менее, не причислял бы я себя к великому племени рыболовов, если бы не возобновил своих попыток.
Помог случай. На местном рынке мужичок продавал "карандашей". Когда я задал ему вопрос, откуда такое добро, он, хитро прищурившись, на ходу стал сочинять "сказку". Мол, в соседнем районе рыбхоз на два дня допустил рыбаков в свои владения, и тут уж они развернулись вовсю. А у самого из-под прилавка спиннинговое удилище торчит, и тина на сапогах еще не успела обсохнуть. Тут любому станет ясно, что дело нечисто.
Путем недолгих размышлений я пришел к выводу, что подобный улов можно было получить только в одном месте — на карьерах. Туда и направился.
Начать облов решил с самого маленького водоема. Шириной он был не более 15 м, а в длину не превышал 100. По всему было видно, что вырыт он совсем недавно, и вряд ли есть смысл чего-то ожидать от такого нехитрого, водоема. Но уже первый заброс принес удачу. "Карандаш" агрессивно бросился на блесну и спустя несколько мгновений трепыхался на берегу. После нескольких "холостых" забросов ситуация повторилась. Примерно каждый третий — четвертый заброс был результативным, и через какое-то время сумка начала ощутимо оттягивать плечо.
Не знаю, как кому, но мне такая рыбалка, когда рыба сама садится на крючок, хоть и приносит удовольствие, но ненадолго. Ведь важен не только и не столько результат, сколько процесс — процесс борьбы человеческого разума против развитого в течение миллионов лет инстинкта. Вскоре такая рыбалка начинает попросту надоедать и азарт потихоньку уходит. А раз так, то почему бы не попробовать внести какое-то разнообразие?
Набор блесен, которые я всегда вожу с собой, хоть и невелик, но достаточно разнообразен. В него входят и колеблющиеся, и вращающиеся блесны разных цветов и размеров, несколько воблеров и виброхвостов. Впрочем, тогда о воблерах и виброхвостах мы знали только понаслышке, поэтому дорожный набор ограничивался блеснами. Тут и пришла мне в голову мысль, несмотря на замечательный клев, поменять блесну. Сказано — сделано, и хорошо себя зарекомендовавшая вращающаяся "Трофимовская" уступила место колеблющемуся "Норичу". Результат практически не заметен. "Карандаши" так же агрессивно атаковали и эту блесну.
Правда, увеличилось число сходов, ведь тройник на этой блесне значительно крупнее. Иногда тройник зацеплял рыбу с внешней стороны — за жабры, за голову и т.д.
Вскоре я произвел еще одну замену, привязав вместо "Норича" небольшую колеблющуюся блесну, с одной стороны желтого, с другой — красного цвета. Эта замена была неудачной — клев стал значительно слабее. Впрочем, для меня это уже не имело никакого значения. Тем более, что времени практически не оставалось — пора было ехать выполнять редакционное задание. Да и командировка еще только начиналась, поэтому были неплохие шансы повторить столь удачную рыбалку. Напоследок я решил сделать еще несколько забросов. И не напрасно. На третий или четвертый раз почувствовался сильный удар. Подсечка не заставила себя ждать, но результат ее был довольно неожиданным. Хоть на леске что-то и было, но это "что-то" больше напоминало корягу или какой-нибудь другой неодушевленный предмет. Не было обычных рывков, не было вообще какого-либо сопротивления. Но откуда взяться коряге в свежевырытом карьере?
Загадка разрешилась быстро. Когда я подтащил свою "корягу" к берегу, то оказалось, что это щучка килограмма на полтора. Но интересно другое. Схватив блесну, рыба настолько отчаянно пыталась освободиться, что металлический поводок, которым я пользовался, обвился вокруг нее наподобие удавки, глубоко врезавшись в тело. Видимо, это и лишило рыбу возможности сопротивляться.
Несколькими днями позже, закончив редакционные дела, я отправился на ставший таким близким водоем. Но, увы, дальше предвкушения дело не дошло. Слухи по земле распространяются очень быстро, в чем в тот раз я убедился воочию. Карьер в буквальном смысле кишел, но не столько рыбой, сколько рыболовами. У многих из них снасть была нехитрой — катушка "Невская", примотанная изолентой к удилищу из лещины. Кроме того, было заметно, что немалая их часть держала спиннинг впервые в жизни, и пристраиваться рядом с ними означало подставляться под их свистящие блесны. А уж чего-чего, но с разорванным ухом возвращаться домой не хотелось. Поэтому я отправился попытать счастья на близлежащие карьеры. Хотя особой надежды на успех не питал — на этих водоемах не было ни души. Опасения подтвердились: битых два часа я блеснил вдоль и поперек, перепробовал все имеющиеся блесны, но ни одной поклевки так и не дождался. Что ж, рыбацкое счастье — вещь изменчивая: сегодня оно есть, завтра его нет.
Однако философия философией, а жизнь — жизнью; сдаваться я не собирался. На другой день, добыв с немалыми ухищрениями мелкого живца и смастерив удочку, я опять был на заветном водоеме. Накрапывал дождик, что, видимо, отпугнуло многих рыбаков. Во всяком случае, место в этот раз найти было можно. Обрадовавшись этому обстоятельству, пристроился у самого края и забросил удочку. Но клев был уже довольно вялый, причем не только у меня, но и у коллег, которые беспрестанно бороздили своими блеснами водную поверхность. За полдня мне удалось извлечь из воды всего четыре экземпляра, и то не самых крупных. Объяснений тому могло быть два — либо жор у щуки заметно пошел на убыль, либо не так уж много ее было в том карьере, и массовое нашествие рыболовов значительно сократило ее ряды.
Позже мне довелось побывать на многих водоемах, больших и малых. Но та рыбалка запомнилась на всю жизнь — крохотный карьерчик и неустанно бросающиеся на блесну "карандаши". Я долго размышлял о том, почему совсем не клевала рыба в соседних водоемах, и пришел к выводу, что причина могла быть только одна. Рядом с "рыбным" карьером протекала речка Вилия. Видимо, во время паводка из нее в тот карьер зашло немало рыбы.
Жор хищника всегда начинается в мелких хорошо прогретых водоемах, как правило, с осветленной водой, что и наблюдалось в конкретном случае.
В замкнутых водоемах с ограниченной площадью мирной рыбе просто некуда спрятаться во время щучьего жора, тем более, если водоем новый и его растительность в полном объеме еще не сформировалась. Неизвестно, какой силы рыболовный "пресс" прошелся по водоемам, где автор первый раз пытался ловить щуку и не была ли она полностью "выбита" коллегами-рыболовами. Ясно, что в данном случае ему повезло и он оказался первым один на один с хищником
В. Хохлов
