Воблер на веточке

Лето. Солнце палит изо всех сил, и кажется, что вечер никогда не придет, а безжалостное светило - никогда не скроется за горизонтом. В такие «африканские» денечки, как правило, не до рыбалки. На улице не встретить бегающих ребятишек. Да и взрослые скрываются от пятидесятиградусной жары кто где и как может. Работа, разумеется, стоит на самом низком уровне производительности.

Но когда, наконец, стрелки часов доходят до девяти и солнце постепенно начинает сдавать свои позиции, я все-таки собираюсь с духом и решаюсь съездить на Урал поблеснить. Надо ли говорить, что все необходимые снасти постоянно находятся у меня в полной боевой готовности!

Дорога до реки занимает каких-то 6-7 минут. За это короткое время нужно определиться с местом. Но на этот раз ничего конкретного не приходит на запаренный жаром ум, и я решаю действовать, что называется, по обстановке.

Вот и она - всегда желанная, родная водная стихия, с ее коряжниками и топляками. Казалось бы, что здесь может быть красивого и привлекательного? Ровным счетом ничего! Ан нет, ведь тянет-то именно сюда - в коряги. Тянет явно не только потому, что в этих диковатых местах больше вероятности наловить рыбы, зацепить блесну или крючок, поотрывать все, какие есть, лески, но и за некую первобытность.

А ведь редкий раз обойдешься без зацепа и обрыва, все стараешься завести приманку под самые коряги, где отсиживаются жерехи, голавли и язи.

Открываю свой заветный трехэтажный ларец. Здесь есть все, до чего только может дойти рыбацкая фантазия. На чем же остановиться? Решаю начать с плавающего воблера.

Заброс на стрежень, проводка, пауза, проводка между корягами - ничего. Опять то же самое ничего. Третий заброс, четвертый, пятый... Ну, наконец-то... зацепил за какую-то ветку. Дергаю! Искусственная рыбка остается висеть на коряге. Ну ладно, пусть пока себе отдыхает. Не лезть же за ней в самый ответственный момент такой продуктивной рыбалки. Так и всю рыбу можно распугать. Потом сплаваю.

Желание ловить воблерами пропало. Игра твистерами и джигами тоже ни к чему хорошему не привела. Сижу, любуюсь природой, течением, водой и упиваюсь прохладой. Все здесь хорошо, красиво!

Красиво-то красиво, да, как и чем заставить рыбу «браться»? Глупость какая-то, да и только. И тут, откуда ни возьмись, то тут, то там начинают раздаваться всплески, тоска сменяется какой-никакой надеждой. Жерех вышел на охоту!

Ну, рыба сама на крючок не прыгает. Что же делать? Вижу: поваленное дерево полощет свою пышную крону в водах над глубоким омутом. Что там творится под его ветвями? Решаюсь, оставив ящик на берегу и взяв с собой несколько приманок и короткую снасть, пробраться к кроне. Оглядываюсь по сторонам. Никто не видит? Вперед!

Тихо, чтобы не вспугнуть рыбу, крадусь по стволу. Интересно, кого я больше сейчас напоминаю, коалу или акробата? А пловец я еще тот. Только бы не свалиться!

Но вот цель достигнута. Из-за веток выглядываю на воду. И что же вижу? Глазам своим не верю. Вот они, голубчики, где! Несколько приличных голавлей и пара язищ «застыли» на поверхности. Лишь легкое шевеление хвостов и плавников свидетельствуют, что они живы.

Осторожно, бесшумно, почти не дыша, отцепив предыдущую приманку, привязываю к основной леске поводок диаметром 0,15 мм, а к нему маленькую мушку, просовываю кончик удилища в окошко среди ветвей и начинаю медленно стравливать леску. Тут появляется мысль: «А если действительно «возьмется», как вываживать-то буду? Ведь в любом из этих красавцев - не менее 2-2,5 кг. Не вытащу. Коряги и ветки не дадут».

Да что же это за мысли такие диверсионные? Откуда? Какая разница, как буду вываживать, лишь бы «взялся», а там видно будет.

Мушка зависла в полутора метрах над водой. Теперь нужен легкий шлепок, имитирующий случайное падение мушки с дерева. Шлеп... Шлеп... Шлеп... И от моих голавлей и язей след простыл.

Пытаюсь немного сплавить мушку по течению. Какой-то голавлик ткнулся своим носом в приманку и ушел восвояси.

Смочив мушку напольным маслом, повторяю процедуру, надеюсь на «воспитанность» и «жалостливость» представителей водного царства по отношению ко мне. Шлеп... Шлеп... - Тишина. Затем в ход идут кузнечики, резиновые лягушата и много чего еще. Тщетно. В чем же дело? Буквально два дня назад эти игрушки работали, как часики.

- Ребята, скажите, что вам надо, и я вам дам. У меня есть все! - Молчат. Видать, не сговоримся. Повторив свой акробатический номер, возвращаюсь обратно на берег.

Пройдя немного дальше, нахожу вроде бы подходящее для забросов место. В неравный поединок вступают блесны от №3 до №1, от «Мепса» до «Дайвы». «Прохожу» ими стремнину, потом бровки, перекаты, потом омуты, «прощупываю» все прибрежные коряги и топляки. Полное поражение, а с ним и разочарование. Пора возвращаться - плыть за воблером.

Вытаскиваю из карманов и отцепляю от воротника приманки, складываю их в ящик. Мое внимание привлекает маленькая блесенка — №2 с зеленовато переливающимся лепестком и красным «хвостиком». Тело ее состоит из гильзы, в которую можно вкладывать дополнительный груз или помещать кусочек поролона, смоченный какой-нибудь пахучей жидкостью. Попробуем цапельное масло.

После пары десятков пустых забросов двигаюсь обратно, продолжая по пути блеснить. И вот - свершилось! Когда блесна идет между корягами и до берега остаются считанные метры, внезапный мощный удар заставляет меня вздрогнуть. Бурун, брызги. Пауза. Подсечка... И ничего.

Жерех! Это был приличный, солидный жерех... Какой мощный удар... Руки трясутся, сердце готово выскочить наружу.

Долго не думая, забрасываю блесну туда же и повторяю проводку. До места остается два метра, один... Прохожу еще метр... О! Что делается с моим сердцем... И вот он - тот же удар... Бурун, брызги. Делаю паузу, подсекаю есть!

Нельзя сказать, что я не был готов на все сто процентов. Но с каждым ударом рыбины эти сто процентов таяли и таяли. Благо, что тормоз был настроен заранее и при каждом рывке сдавал очередные витки лески. И леска была 0,25. И кругом коряги. Жерех так и рвался туда. Затяни я чуть потуже тормоз - леске конец.

Я выматывал рыбину, а она меня. И вдруг, как по команде, она успокоилась, и я стал поднимать ее на поверхность, чтобы дать ей глотнуть воздуха и полюбоваться трофеем.

Тут-то мой «жерех» предстал во всей своей красе - щука! Был же жерех, а теперь щука... Мистика... Я едва удержался от смеха.

По виду в зубастой было около пяти килограммов. Она терпеливо, как собачонка, следовала за кончиком удилища в ту сторону, куда я его направлял, и ожидала уготованную ей участь.

Оставалась самая малость: извлечь щуку из воды. Но как? Ни подсака, ни багорика я с собой не взял. Волоком ее было не вытащить: весь берег был буквально усеян стволами, ветками и еще всякой всячиной. Но самое страшное - я заметил, что щука держалась на одном маленьком крючочке, зацепившемся за кожу в верхней части ее пасти. Хороший рывок - и она освободится. Медлить было нельзя. Отдохнув, щука непременно предприняла бы попытку уйти в свои владения.

И здесь я сделал то, чего никак нельзя было делать — поднял удилище вверх. Щука лишь мгновение побыла в роли лягушки-путешественницы и оторвалась. Просто от своего веса.

Упав в воду, она еще некоторое время стояла в оцепенении, может быть от радости, а потом махнула своим пятнистым хвостом и отправилась восвояси.

Мои ноги подкосились, и я сел на какой-то пень. В голове мелькали «кадры» вываживания: мощный удар, брызги и пятнистое тело жереха-щуки.

Посидел я немного, полюбовался природой, закатом и розовыми огоньками, бегущими от него по воде, и отправился домой.

А воблер так и остался висеть на веточке. О нем я вспомнил лишь на следующий день.

В.Михин