Глухозимье

Глухозимье... Трескучий мороз залатал последние прорехи на стрежне говорливой речки. На озерах лед достиг внушительной толщины. Растут, как на дрожжах, сугробы. Пухлые надувы искрятся в скупых лучах полдневного светила. Закуржавлен от мороза, безмолвен, в белых наплестках лес: изредка только, не удержав снежный наростень, лопнет хрупкая обвислая ветвь, сухой винтовочный треск прокатится по чащобе, и вновь чуткая морозная тишь.

Сумрачно в подводном царстве. Обитателям глубин, отрезанным от внешнего мира толстым слоем льда и снега, стало душновато. Особенно в водоемах мелких, замкнутых, с развитой растительностью, которая, отмирая, забирает порой последние крохи кислорода. И тогда наступает самое страшное замор, гибель всего живого от удушья. Тут уж медлить нельзя. Рыболову, обнаружившему неладное подо льдом, нужно срочно поставить в известность местные власти и самому помочь в спасении рыбы. О приближающейся трагедии в водоеме догадаться не трудно: вода отдает сероводородом, в лунке толпится мелкая водяная живность, а рыбы, ни на что, не обращая внимания, пытаются заглатывать атмосферный воздух.

Павшие на них зимние невзгоды разные рыбы переносят по-разному. Одни - угорь, карась пережидают лихолетье, зарывшись в ил, другие, как карп, сом, проводят холодное время в оцепенелом состоянии. Окунь, лещ, плотва, щука, судак и другие бодрствующие рыбы действуют по принципу: меньше двигаться, меньше есть - не до жиру, быть бы живу.

Лишь единственному пресноводному представителю тресковых, налиму, все нипочем. Пик суровой поры года - время свадьбы этого подводного оригинала. А пока семейные хлопоты не начались, он движется встречь потоку, на камушки, жадно схватывая подвернувшуюся рыбешку, будь она живая или снулая, пучок захолоделых червяков, равно как и другую скоромную приманку, да воровато, под покровом тьмы, когда гуляет поземка, а звезды придавлены черными тяжелыми тучами.

Тем, кто вознамерится отведать деликатесной, считай тресковой печеночки, которая у налима не только божественно вкусна, но и - на удивление велика, слишком ухищряться не придется.

Ловят налима простыми донными удочками: леска, грузило, крючок. Леску берут прочную, поскольку он не обращает внимания на грубую снасть, но может завести за камень, корягу, запутать. По этой причине не дают и большой слабины всего 30 - 40 см на заглатывание насадки. Наткнувшись на приманку, налим уже не бросит ее.

Стоя на месте, он заглатывает ее так глубоко, что крючок не всегда удается вызволить без ножа. Поэтому снасть оснащают съемными через застежку поводками. Металлические не применяют, поскольку налим леску не перекусывает. Достаточно такую немудреную снасть привязать к палочке и перед вечером опустить с наживкой, лучше осклизлым ершом, под лед невдалеке от берега, на чистой отмели по соседству с ямой, колодником, камнями. А поутру, может статься, придется с трудом протаскивать через лунку хищную усатую рыбину с маленькими, злыми глазками. Пойманного налима стоит тут же укрыть толстой снежной шубой или пустить его в специально вырубленную во льду канавку с водой - перемерзлый он не оправдает надежд гурмана.

В глухозимье на случайный успех рассчитывать не приходится. Но он обязательно придет к удильщику, умело наладившему снасть, настойчивому в поиске рыбы, хорошо изучившему водоем, стоянки и повадки его обитателей. А трудности лишь раззадоривают. Любой трофей - ершишка ли колючий, плоская, как фанера, густерка или полосатый окунишка становится желанным вдвойне.

Хорошо в предвесенье провести студеный денек где-нибудь у речной излучины, под высоким бережком. Вверху, над крутояром, в голубом морозном пламени выводит одну и ту же заунывную ноту забористый ветерок, а здесь, на льду, тихо и… ощутимо солнечное тепло. Выбрав местечко с глубиной и не шибким течением, можно попытаться выудить поплавочной удочкой полнотелую плотву, а то и, как награду за усидчивость, доброго леща-шатуна. Разумеется, сначала усыпив их бдительность дармовыми подачками мелкого мотыля, слегка притомленного, чтобы дольше задерживался на поверхности донного грунта, а потом подсунув, уже на крючке, «бутерброд» - комбинацию из мотыля и репейника (полынника)...И вот белоголовый поплавок с тупой макушкой еле заметно вздрогнул, словно его кольнули чем-то острым, и сместился в сторону. Сместился самую малость. Но от рыболова это не ускользнуло: молниеносная подсечка - и увесистая серебристая рыбина навсегда распрощалась с родной стихией.

Труднее добиться поклевки на озере, даже отличающемся глубиной и обилием родников. Но и отсюда не в диковинку возвратиться с весомым уловом. Снасть обычна: крохотная, с просяное зернышко, мормышка да леска-паутинка. Тонкость в другом. Вялая рыба сторонится слишком резвых движений приманки. Ее скорее соблазнит мормышка, которая лениво пошевеливается у дна, создавая там, в глуби, видимость беспечно копошащейся в иле козявки. Минимальна и насадка на крючке. В период слабого клева она едва закрывает жало. Будут хватки на малюсенькую мормышку и без насадки, если ей придать мелкие, но частые-частые колебания.

Охотники за щукой сохраняют шансы, правда, не очень высокие, на поимку зеленовато-пятнистой хищницы. Таится речная акула в полутьме омутов, ям, глубоких впадин, затопленных русел речек, оврагов. Лютая стужа ей не по нутру. Зато случись ветру-южаку потеснить холод и от щучьей апатии не останется и следа. И чем дольше властвует буйная ростепель, тем жаднее берет живца или блесну хищница.

В противовес щуке, вспышки клева перламутрового судака падают на ровную морозную погоду. Рыба эта зоревая, стайная, таится на глубине среди карчей, каменных россыпей.

В глухозимье, равно как и в другое время, речные обитатели не всегда держатся вблизи дна. Ухудшение условий зимовки может вынудить их подняться над грунтом, вполводы и чуть ли не к нижней плоскости льда. Пробная ловля на разных горизонтах поможет отыскать след рыбьей стаи.

Да, скупа в глухозимье рыбалка... И все же - интересна! Выуженный из темных глубин живой слиточек серебра, пусть даже умещающийся поперек ладони, желанен вдвойне. А какое удовольствие вдосталь испить колючего свежего воздуха, полюбоваться сказочными чертогами Берендеева царства, что раскинулись поодаль на взлобке, опоясав речную излучину! Уже одно это с лихвой перекрывает все тяготы, выпадающие на долю рыболова-зимника.

Но проходит январь. Мягче, покладистее становится зима, словно притомилась седая чародейка. Все больше норовит вьюгами да метелями удивить. А уж если развернется небо жгучей морозной синью, все равно в затишке, на припеке, солнечным теплом веет. Вот-вот капель зазвенит, возвещая об окончании глухой поры.

Повысились шансы на поимку окуня, плотвы, густеры, леща, щуки, особенно на водохранилищах, где в разгаре предпаводковый сброс воды. Он вынуждает рыб менять дислокацию, а по пути они жадно хватают подвернувшуюся частицу корма. Рыболову, угадавшему потайную рыбью стежку-дорожку, долго потом снятся тупые толчки севшего на крючок обитателя глубин.

Н.Фетинов