Как это начиналось
Давайте представим невозможное: доставим себя на место первобытного человека лицом к лицу с дикой природой. Впрочем, так ли уж это невозможно? Иной горожанин, избалованный благами цивилизации, оказавшись в силу чрезвычайных обстоятельств в местах необычных, проявляет полную беспомощность. В таких случаях не всегда помогают интеллект и высшее образование. Человек, не искушенный в общении с природой, зачастую не может приспособиться к существованию в новых для него условиях и погибает. Примеров тому немало.
Итак, вы очутились в незнакомой глуши, на берегу ручья, реки, озера или моря. И пищу себе предстоит добывать собственными силами. Взять хотя бы рыбу — в здешнем водоеме она кишмя кишит. Первое, что приходит на ум, — попытаться ловить ее руками. При значительном ее скоплении, да еще на мелководье это не такое безнадежное дело, как может показаться на первый взгляд. Если вам будет сопутствовать успех, поначалу вы и не подумаете искать другой способ ловли. Лишь позднее, полностью войдя в роль Робинзона и в какой-то мере обезопасив себя от голода, вы попытаетесь сделать охоту на рыб более добычливой и, я бы сказал, более комфортабельной. И тут вам придет на помощь запас знаний, накопленных предшествующими поколениями, опыт предков.
В сущности, фантазируя дальше на эту тему, мы построим простейшую модель возникновения и развития рыболовства на разных этапах истории человеческого общества. Правда, в этой модели будет сделано одно допущение, коренным образом отличающее ее от того, как все происходило на самом деле. Я имею в виду разницу в сумме знаний и навыков между нами и нашим пращуром. Ему, как известно, приходилось начинать с нуля. Остроги и гарпуны, багры и удочки, сети и невода были изобретены значительно позже. Вначале человек мог полагаться только на свои руки — цепкие передние конечности, доставшиеся ему в наследство от обезьяноподобного предка, не ведавшего кропотливого целенаправленного труда...
По всей вероятности, первым шагом в совершенствовании техники индивидуальной ловли стала охота на рыб с копьем и острогой. Эти приемы тоже можно было с успехом применять в неглубоких и хорошо просматриваемых водах. Метательные колющие орудия «удлинили» руки первобытного рыболова, значительно увеличив его шансы на успех. Теперь он мог рассчитывать на добычу одиночных рыб, вне стаи. Это обстоятельство имело немаловажное значение: ведь даже в древности далеко не все водоемы и не всегда кишели рыбой. Сезонная приуроченность ловли к периодам массовых концентраций рыб утратила свое былое значение, и рыба стала чаще появляться в рационе нашего пращура.
Дальнейшее развитие способов и приемов рыбной ловли, по-видимому, тесно связано с природными особенностями различные уголков Земли, с характером развития отдельных племен и народов.
Первые достоверные археологические свидетельства о рыболовстве относятся к каменному веку, или палеолиту, точнее, в ориньякской культуре (ранний этап позднего палеолита). А на стоянках человека мадленской культуры (конец позднего палеолита) уже в большом количестве находят рыбьи кости, гарпуны из рога и кости. Попутно отметим, что климат в Европе этой эпохи был суровым, арктическим. Близился конец последнего — валдайского оледенения. Люди обитали в пещерах и в больших общинных жилищах, наземных или полуземляночных.
На рубеже 12—10 тысячелетий до нашей эры на смену палеолиту пришла следующая эпоха каменного века — мезолит. В этот период на Европейском континенте происходило сравнительно быстрое таяние ледников. Потоки талой воды заливали равнины, пробивались через горы, возникло множество рек, озер и болот. Освобожденные ото льда земли зарастали лесом. Ледники отступали к северу, следом двигались многочисленные стада крупных диких животных, а за ними — охотившиеся на них люди.
Кризис древнего охотничьего промысла, вызванный откочевкой и последующим вымиранием крупных представителей ледниковой фауны, повлек за собой развитие собирательства, охоты на более мелкую дичь и, конечно же, рыболовства. С водой связал свое существование житель Северной Европы. Он научился плавать и ловить рыбу, плести рыболовные снасти и ловушки из обильной прибрежной растительности. Важнейшим открытием эпохи стало изобретение лука и стрел.
Таким образом, во времена мезолита и следующей эпохи каменного века — неолита (6—2 тысячи лет до нашей эры) рыболовство в силу изменений природно-климатических условий становится таким же важным промыслом, как и охота. В арсенале рыболова появились костяные рыболовные крючки, сети, сплетенные из волос и растительных волокон, поплавки из коры и дерева, грузила из камня и обожженной глины. Крупную рыбу добывали с помощью копья, дротика, лука и стрел. На территории нынешних Швеции и Дании археологи находят предметы, которые, по их мнению, в ту эпоху служили для рыбной ловли. Речь идет о длинных заостренных костяных стержнях с вделанными в них по бокам кусочками кремния, служившими, по-видимому, для зацепа. Эти орудия находят главным образом в болотах, которые когда-то были озерами. Интересно отметить, что подобные снасти еще сравнительно недавно встречались и у аборигенов некоторых тропических стран.
Этнографические материалы дают нам представление и о разнообразных формах коллективного рыболовства, известных с глубокой древности. Это, например, заколы из свай и жердей, переплетенных прутьями, или заграждения из камней с узкими проходами-ловушками, куда рыбу загоняли с помощью шума и огня. И по сей день таким способом ловли пользуются жители острова Таити. Рыбаки выстраивают свои каноэ в шеренгу поперек лагуны. Стоя на носу лодок, они сильно бьют по воде камнями, привязанными к веревкам. Ритм задает обрядовой песней деревенский вождь, который находится на самом большом — «флагманском» — каноэ. Шеренга лодок движется в строго определенном направлении, загоняя рыбу в коридор, сплетенный из листьев пальмы. По нему напуганная шумом рыба устремляется в огороженный бассейн-ловушку.
В Восточной Сибири археологи находят многочисленные остатки поселений людей эпохи неолита. Наряду с различными каменными орудиями нередко встречаются изображения рыб, сделанные из сланца, известняка, мрамора, пирита. Некоторые довольно точно имитируют омуля, сига, налима, осетра и других представителей сибирской ихтиофауны. Реже попадаются стилизованные фантастические рыбы, например, двухголовые.
Каменные рыбки имеют сквозные отверстия на спине, у жабр и на хвосте. По размеру эти фигурки — самые разнообразные, от 50 до 10 сантиметров, а иногда и меньше. Высказывались предположения, что их использовали в качестве приманок, когда охотились на хищных рыб с гарпуном или багром со льда. Думается, однако, что такие каменные рыбки, даже если их и опускали в воду, играли, скорее, культовообрядовую роль. Это предположение подтверждается тем, что крупные и, особенно, стилизованные изображения рыб имеют многочисленные аналоги среди предметов шаманского культа, в недалеком прошлом широко распространенного у народов Сибири. Добавим, что у индейцев северо-западного побережья Америки существовало много обрядов, посвященных нерестовому ходу лососей. Центральным моментом в этих обрядах был такой ритуал: шаман выбивал на камне «портрет» рыбы и, покрыв камень красной краской, опускал его в воду изображением в ту сторону, откуда ожидался подход рыбы. Тем же обрядовым целям служили и петроглифы, которые индейцы высекали на прибрежных валунах и скалах.
Культовая принадлежность каменных рыб и петроглифов на «рыбные» темы свидетельствует о том, какую важную роль играла рыба в жизни аборигенов Северной Азии и Америки.
Этнографы отмечают удивительный парадокс: народны Сибири и Северной Европы, жившие по берегам рек и озер и питавшиеся преимущественно рыбой, в своем наскальном искусстве почти не изображали рыб. Так, советский археолог Ю. А. Савватеев отмечает, что в древних петроглифах Карелии «рыболовство отражено крайне слабо, не адекватно истинной его роли». Среди сотен наскальных рисунков, обнаруженных на побережье Онежского озера и Белого моря, найдено всего лишь несколько изображений рыб ценных видов — семги (лосося), стерляди, сома — и две сцены с рыболовным «оттенком»: крупную рыбу (видимо, лосося) бьют гарпуном с лодки.
Вместе с тем для североамериканских индейцев изображения рыб в наскальной графике — дело вполне обычное. Здесь рыболовная тематика почти не уступает охотничьей. Остатки самой древней сети были найдены именно в Америке. Их обнаружили рядом со скелетом человека, жившего, судя по данным радиоуглеродного датирования, восемь с лишним тысяч лет назад.
На территории нашей страны корни рыбного промысла нигде не уходят так глубоко в древность, как в ее европейской части, в Сибири и на Дальнем Востоке. Это закономерно вытекает из особенностей здешних природноклиматических условий: ни скотоводство, ни тем более земледелие интенсивно развиваться тут не могли.
Есть немало этнографических и археологических свидетельств того, насколько глубока связь различных племен и народностей с рыболовством. Так, европейские переселенцы, впервые познакомившись с бытом нивхов — народности, населяющей Сахалин и низовья Амура, неспроста называли их «рыбокожими». Уклад жизни нивхов в древности был самым тесным образом связан с рыбным промыслом. Кроме того, что их пища состояла в основном из рыбы, они еще шили из рыбьей кожи верхнюю одежду, обувь, предметы домашнего обихода и даже паруса для лодок.
Весьма широко рыболовство было распространено среди древних жителей низовьев Оби — предков хантов и манси. Об этом красноречиво свидетельствуют мощные прослойки рыбьей чешуи и костей в их землянках начала 1 тысячелетия до нашей эры. Древние предки удмуртов и коми-пермяков, жившие в Прикамье в V—III веках до нашей эры, судя по всему, активно занимались рыболовством. На раскопках их поселений было найдено много рыболовных крючков, гарпунов и острог. В большинстве эти орудия были сделаны из кости, за исключением нескольких крючков из бронзы и железа. Особенно примечательна одна из находок — приспособление для ловли рыбы, имеющее форму блесны. По-видимому, это одна из самых древних дошедших до нас блесен. В ходе раскопок Прикамских городищ археологи находили также костные остатки крупных осетровых рыб.
Несмотря на наличие следов каменных и костяных удочек, острог и примитивных сетей среди остатков эпохи мезолита и неолита, можно утверждать, что на территории Европы рыболовство в ту пору не было повсеместно распространено. Известный русский ученый-ихтиолог О. А. Гримм еще в прошлом столетии, основываясь на лингвистическом и археологическом материале, привел ряд доказательств того, что предки индоевропейцев только после распадения на отдельные народы занялись рыболовством и стали потреблять рыбу в пищу. Правоту суждений Гримма подтверждают исследования современных лингвистов и археологов.
По справедливому мнению археолога А. Л. Никитина, развитие рыболовства в древности ограничивалось географическими условиями, точнее говоря, географией распространения отдельных групп рыб. Наших предков, как и нас, в первую очередь интересовали ценные в пищевом отношении рыбы — лососевые и осетровые. Одно из наиболее важных достоинств тех и других состоит в том, что они пригодны для заготовки впрок в разных видах — соленом, вяленом, копченом. Мясо этих рыб хорошо сохраняется после соответствующей обработки и отличается высокой питательностью. О вкусовых качествах и говорить не стоит. Ловля лососевых в период нерестового хода не требовала большого труда. Она была по силам первобытному охотнику. Ловля осетровых — задача посложнее. Здесь требовались коллективные усилия, строительство специальных рыболовных приспособлений.
Причины широкого распространения рыболовства в северных, сибирских и дальневосточных землях вполне очевидны. Для древних жителей этих краев оно было основной формой добычи пропитания, а лососевые рыбы служили главным источником белка.
Немалую роль рыбный промысел мог играть и в Южной Европе, где реки изобиловали осетровыми. Между этими двумя областями высокопродуктивного рыболовства расположена лесная зона с многочисленными и богатыми рыбой водоемами. Но в подавляющем большинстве здешняя рыба по качеству не могла соперничать с осетровыми и лососевыми. Ерш, окунь, плотва хороши в ухе и на сковородке. А в те далекие времена их ловля, а тем паче заготовка впрок были занятием неблагодарным, попросту невыгодным. Поэтому древний житель европейской лесной зоны и не пытался делать ставку на рыболовство: оно служило лишь подспорьем охоте и собирательству.
Имеется немало свидетельств того, как высоко было развито рыболовство в Древнем Египте. О том, какую роль оно играло в жизни египтян, можно судить по словам библейского пророка Исайи. Предсказывая предание Египта в руки властителя жестокого и царя свирепого, он говорит об истощении вод в море и об оскудении и обмелении рек и каналов, добавляя: «И восплачут рыбаки и возрыдают все, бросающие уду в реку, и ставящие сети в воде впадут в уныние».
Жители Западной Европы научились солить и вялить рыбу лишь тогда, когда началось бурное развитие мореплавания и морского рыбного промысла. А за несколько тысячелетий до этого подобная обработка рыбы уже была известна в стране фараонов. На надгробных памятниках Египта сохранились изображения, которые запечатлели различные этапы обработки рыбы. По ним даже можно судить, каким образом крупных рыб разделывали на части перед тем, как вялить.
Древний Египет был страной земледельцев. Тем более любопытно, что богиня Исида, которую изображали в виде полу женщины-полурыбы, считалась у египтян покровительницей и земледелия, и рыболовства. Разве не говорит это о том, что древние египтяне придавали одинаковое значение этим двум отраслям хозяйства?
Писатели Древней Греции мало упоминают о рыбном промысле. По-видимому, современники Гомера относились к рыбам скорее, как к врагам, а борьбу с ними рассматривали как испытание стойкости и храбрости древнегреческих мужей. Это соображение подтверждает метафорическое сравнение из «Илиады»: «Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу, погрузилась, ежели он, прикрепленный под рогом вола степового, мчится коварный, рыбам прожорливым гибель несущий». Однако из «Одиссеи» мы узнаем о существовании развитого морского рыбного промысла. Для ловли рыбы употребляли крючья, остроги из рогов животных, сети и невода. Впрочем, Гомер не называет конкретных рыб, тогда как из комедий Эсхила мы узнаем, что наибольшим спросом у жителей Афин пользовался тунец.
Не ясно, в силу каких причин, но во времена владычества Рима рыболовство у берегов Италии было развито слабо. Рыбу привозили издалека, и римским гурманам приходилось платить за нее немалые деньги.
В то же время на территории Западной Европы обитали племена, жизнь которых в значительной мере зависела от рыбы. Так, по свидетельству Юлия Цезаря, жители островов в устье Рейна питались рыбой и яйцами диких птиц. Как сообщает Плиний Старший, племена, жившие на плоском морском побережье к северу от Рейна (нынешние Нидерланды), не знали ни земледелия, ни охоты, а кормились рыбой, которую заносило на берег приливом. Они преграждали ей обратный путь при отливе, выставляя для этого сплетенные из тростника заборы.
В древности рыболовство было, по-видимому, широко развито у народов Передней Азии. Вспомним библейскую легенду о «чудесном» лове рыбы на Галилейском озере. Судя по легенде, снасти, которыми пользовались апостолы, напоминают нынешние закидные невода либо плавные сети.
Ряд глав своей знаменитой «Естественной истории» Плиний Старший посвятил описанию рыб. Всего он насчитывает 74 их вида.
Развитие морского и океанского судоходства и связанное с ним широкое освоение рыбных богатств морей и океанов несомненно внесли существенные изменения в технику рыболовства. Но это тема для отдельного разговора.
С.Мосияш
