Рыбалка на островах Среднего Куйто

На земле Вяйнолы, как называли северные карелы край Калевалы, климат суровый. На Новгородчине, откуда я сюда приехал, еще в полном разгаре лето, а здесь студеные туманы, ночные заморозки... Здешние карелы невесело шутят, что июнь у них еще не лето, а август — уже не лето. У Приполярья свои законы.

Жил я в небольшой чистой и светлой гостинице «Сампо», у вечно шумящего огромного озера — Среднего Куйто, вдоль северного берега которого и раскинулся райцентр Калевала. Согласно древнему эпосу «Калевала», именно по этому озеру плавал на своей ладье мудрый старец Вяйнемяйнен и где-то среди дремучих лесов края Вяйнолы дремлет окаменевший добрый великан Випунен, знавший тайну слов, которыми можно остановить бурю, покорить зло и построить ладью...

Но это красивые легенды, а я видел из окна гостиницы тонущее в тумане огромное озеро с тускло чернеющими вдали островами да днем и ночью слышал однообразный шум озерной волны, ударявшей в гранитные валуны берега.

Моя первая неделя в Калевале прошла в заботах по устройству, знакомстве с районом, но к выходным неудержимо потянуло на рыбалку, которая одна скрашивала разлуку с семьей и скуку гостиничной жизни.

Однако рыбачить без лодки на Куйто нечего было и думать, а искать одному рыбные озера или реки в незнакомой тайге — тоже дело безнадежное. Да и хотя озер и рек вокруг Калевалы множество, все они не так уж и близко, если нет своего транспорта. И я решил попросить кого-нибудь из местных рыбаков прихватить меня на рыбалку на Куйто.

Немолодой краснолицый рыбак в брезентовом плаще-дождевике, выслушав мою просьбу, усмехнулся, оглядел меня, достал коротенькую трубку, закурил и проговорил убеждающе:

— Холотное время, пойко. Дурной покота. Ветер, волна. Тошть колотный. Што ловить думал? Какой рипа? Щука? О-о, щука такой покота люпит. Но ехать на саари нато, там щука лови...

— Какой саари? — спросил я, думая, что он просто хочет спровадить меня куда-нибудь.

— Саари? Вон саари, — показал он трубкой на дальние острова. — Там много щука, окунь, сиг, отнако и лох есть, только ловить лох нелься. Штраф са лох.

— Да мне не надо лоха, щук да окуней хватит, лишь бы брали. А что холодно да волна, это мне не привыкать, — говорю.

— Не привыкать?! — усмехнулся рыбак. — О-о! Корошо! Савтра рано сюда прикоти, к мой этот сарай. На тот саари котить путим. Там на лутах мой сетка стоят.

— Спасибо Вам, — говорю, — а то меня тоска замучила без рыбалки.

— Пошто тоска? — смеется мой новый знакомый. — Саптра весь тоска толой!

...Утром, едва туман стал расходиться над озером, я уже был возле сарайчика рыбака, в котором он хранил лодочный мотор, сети, бензин, весла и весь прочий рыбацкий инвентарь. Я думал, что пришел рано, но он уже копошился в сарайчике, а мотор был уже закреплен на транце лодки.

— Пришел, пойко? - словно бы удивился он. — Корошо. Пери плащ, весла таскай в лотка.

— Да зачем плащ? У меня с собой пленка, да и дождя-то нет, — совершенно искренне удивился я.

— Слушай Тойво, пойко. Тойво корошо осеро снаит. Волна путит, дождь тоже путит...

Едва лодка вывернула за насыпной волнолом, как сразу налетел холодный ветер, злые острые волны заплескали в борта, стало сыро и холодно.

— Што, пойко? Плащ — самый корошо теперь? — улыбался, щурясь от ветра и попыхивая трубкой, Тойво.

Плыли с полчаса. Остров, казавшийся с берега небольшим, на деле был длинным, густо поросшим лесом. Возле острова шла каменистая отмель, и мне в кирзачах пришлось вылезать прямо в воду, едва не зачерпнув голенищами.

- Слушай, пойко! На та сторона хоти. Там тлинный каменный ниеми, с ниеми лови, там щука фсекта есть мноко. Трукой ниеми тальше путит, там тоже щука, окунь, сиг есть. Путит тошть — огонь полыдой телай, я путу снать, где ты есть, — проговорил Тойво, спихивая лодку с камней.

Туман вновь накрыл озеро, и лодка с рыбаком скрылась в нем, словно растворилась, только слабый гул мотора еще какое-то время доносился до меня. Признаюсь, от этого тумана, от одиночества стало неприятно на душе. Найдет ли меня Тойво вечером в таком туманище? Да еще и стемнеет... Перспектива провести ночь на этом острове в одиночку, под ветром и дождем, меня совсем не прельщала. Но делать нечего, не идти же на попятную, не кричать же Тойво, чтобы забрал меня с собой. Да и не докричишься его сейчас, даже если бы и захотел...

Идти по крупным скользким камням прескверно, того и гляди ноги переломаешь, но и лезть наугад незнакомым лесом, подступившим вплотную к берегу, не лучше. При такой видимости заплутать в лесу проще простого, а велик ли остров, кто его знает. Впрочем, как выяснилось позже, пройти лесом было бы куда удобнее и намного ближе.

Ну вот, наконец, и оконечность острова, узкий, длинный, уходящий куда-то в туман каменный мыс. Переспрашивать у Тойво, что это за «ниеми», я не стал, предположив, что это либо мыс, либо отмель. Стало быть, мыс...

Пристроив на суку корявой береговой сосенки рюкзак, собрал снасть и пошел на самый конец мыса. Нет, не соврал Тойво. Место для спиннинга и вправду было отличное. Каменная гряда метров пять — семь шириной уходила в озеро метров на сто. Слева пологая отмель, а справа — покатый свал в серую, холодную глубину. Сквозь прозрачную воду местами были видны громадные обомшелые валуны, оставшиеся после сплава, и затонувшие бревна.

Выбираю место и делаю первый заброс. Утяжеленная напайкой «Уралка» летит метров на сорок. Дожидаюсь, когда она ляжет на дно, затем легким рывком приподнимаю ее и неторопливо веду к берегу. Когда до берега оставалось совсем ничего, и уже хорошо было видно играющую блесну, мне показалось, что за нею метнулась какая-то тень. Впрочем, я не уверен. Меняя темп и глубину проводки, делаю еще несколько забросов, но результата пока никакого. И только когда собираюсь сменить место, блесну кто-то мягко, но настойчиво останавливает. Похоже на зацеп. На всякий случай несильно подсекаю, и «зацеп» вдруг оживает. Рыба сильно тянет в сторону. Сдаю несколько метров лески, дожидаюсь, когда рыба встанет, и начинаю понемногу подводить. Однако метров через десять снова следует мощная потяжка. Снова отпускаю, опасаясь, что не выдержит леска.

Так мы играем в перетяжки минут пятнадцать. Наконец, уставшая рыбина начинает понемногу сдаваться, и мне удается подвести ее почти к береговым камням. Это щука, но какая! Больше метра в длину и толщиной с бревно, а у меня, как на грех, ни багорика, ни топора, ни даже палки под рукой нет...

Словно опомнившись, рыбина вдруг разворачивается, а на том месте, где она только что стояла, вскипает мощный бурун... Рывок — и все. Не выдержало, разогнулось стальное колечко, соединяющее блесну с вертлюжком.

От пережитого волнения дрожат руки, бешено колотится сердце. Надо же, первая поклевка, и так неудачно!

Торопливо привязываю новую блесну, тяжелую самодельную «ложку», на которую на Ловати неплохо ловил приличных щук и даже сомят. Такие блесны - тусклые латунные с выпуклой стороны и светлые мельхиоровые изнутри — на Новгородчине в ходу. Как-то будет здесь? Несколько забросов пустых, а потом резкая, уверенная хватка. После короткой борьбы двухкилограммовая щука, загребая воду широко разинутой пастью, «въезжает» на мокрые камни мыса. Для начала неплохо, но, конечно, ни в какое сравнение с первой она не идет.

Еще некоторое время провожу блесну в разных направлениях мимо камней, из-за которых выскочила первая, большая, щука, но безрезультатно. Тогда меняю место и ловлю на самом свале. Мыс здесь почти отвесно обрывается в темноту, и даже у самого берега глубина около трех метров. Поклевок нет, хотя кто-то явно интересуется блесной: при каждом забросе ощущаются толчки, словно кто-то подбрасывает блесну во время проводки.

Пробую сменить тактику. Едва подняв блесну со дна, снова кладу ее на грунт.

Два — три таких «клевка», и блесна остановилась, словно зацепившись за что-то на дне, а потом — уверенная потяжка в сторону. Такая, что я невольно о первой щуке вспомнил. Но это была не щука. Вдоволь повозившись, вытащил, наконец... окуня. Мне приходилось ловить весьма крупных по нашим, среднерусским меркам окуней, но таких гигантов я даже и не видел. Громадная, толстая рыбина с таким колючим гребнем на спине, что и прикоснуться-то страшно. Правда, раскраской своей окунь почему-то мало был похож на тех ярких красавцев, что попадались мне в Тезе и Ловати. Даже плавники и хвост были не привычные ярко-алые, а тускло-бурого цвета, словно глиной измазанные. Оглушил его увесистым «голышом» и только после этого решился блесну из пасти извлечь.

Последующие забросы безрезультатны. Вижу, как из-за камней, совсем рядом с берегом, выходят несколько крупных окуней, сопровождают блесну до самого берега, но почему-то не берут. Напрасно я меняю скорость проводки, делаю паузы...

Прохожу чуть дальше, и на втором забросе блесну хватает приличная, килограмма на полтора, щучка. Следом за ней попадается окунь граммов на триста. Вполне достойный трофей, но здесь он кажется совсем мелочью, и я, аккуратно отцепив его, без сожаления отпускаю назад в озеро, продолжая удивляться, что здешние окуни статью и раскраской своей больше похожи на берша или даже судака.

Еще после нескольких забросов решаю поэкспериментировать. Ставлю небольшую самодельную медно-мельхиоровую вращающуюся блесну. Она легковата, так что приходится добавить грузило, но здешней рыбе эта блесенка явно по вкусу. Одного за другим вытаскиваю пару небольших окуней и щуренка. Всех отпускаю обратно. Потом какая-то приличная рыба долго ходит на глубине, сверкая серебром в темной воде и не желая сдаваться. Когда вывожу ее, то долго не могу налюбоваться. Широкий, цвета старого серебра, с темно-сизыми перьями плавников и хвоста, почти двухкилограммовый сиг. Мне доводилось ловить довольно крупных озерных сигов в Туве, на озере Чагытай, но здешний несравнимо ярче и красивее.

Увлеченный такой непривычной и такой удачной рыбалкой, я совершенно забыл про время, а между тем давно уже за полдень, и, наверное, пора разводить костер, как договорились с Тойво. Но разве можно оторваться, когда берет такая рыба? Говорю себе, что рыбы у меня и так больше чем нужно. В конце концов, решаю, что еще пара забросов, и заканчиваю.

Не успела блесна лечь на дно — бешеный рывок. С трудом удерживаю в руках согнувшееся в дугу удилище. Напрасно пытаюсь затормозить катушку: ее ручки в кровь сбивают мне костяшки пальцев. Еще мгновение — и лески на катушке не остается, а мощнейшие рывки следуют один за другим. Гнется кронштейн катушки, с жалобным треском «складывается» вершинка удилища, и со следующим рывком все кончается. Учинив полный разгром моей снасти, рыбина ушла, а я даже и не увидел ее. Будь это в Туве, я бы подумал, что взял большой таймень, но здесь их нет! Да, такая добыча не по моей снасти, а может быть, и не по моему умению.

Собираю то, что осталось от снасти, промываю и заматываю разорванным носовым платком сбитые, ноющие и кровоточащие пальцы и, подождав, когда утихнет дрожь в руках, начинаю разводить костер. Благо, сушняка и сухого плавника на острове предостаточно.

Туман, несколько поредевший к полудню, сейчас опять накрыл озеро плотной серой пеленой. И снова закралось в душу сомнение: найдет ли меня Тойво в этом молоке?

Рыжие языки пламени рвутся вверх, жадно лижут поставленные «шалашиком» сухие бревна. Парит мокрая одежда. Только сейчас замечаю, что весь вымок, буквально сухой нитки на мне нет. Приятное тепло расходится по озябшему телу, а в мыслях я снова там, на конце мыса. Вот это рыбалка! И ведь побывал-то я сегодня только на одном из островов Среднего Куйто, а сколько их всего? А еще на Верхнем, а на Нижнем Куйто? Как жаль, что совсем скоро начнется долгая северная зима! Как поздно я приехал!

Близкий гул мотора прерывает плавное, полудремотное течение мыслей.

— О-о! Корош маякка-ту-лет! — одобрительно улыбается появившийся из тумана Тойво. Он скидывает намокший брезентовый плащ, протягивает к огню красные, замерзшие, распухшие от воды и ветра руки.

— Как рипа, пойко? Мноко?

Я показываю щук, окуней, сига, но он выжидательно смотрит на мои окровавленные руки.

— Лох? Шипко Польшей?

Узнав, что рыбина ушла, утешающе машет рукой.

— Плевай! Польшей лох — полыной теньки, отнако и неприятности тоже шибко полыной. Я там еще тфа сиг. Ты счастлиф, пойко! Сиг шибко пошел. Я корошо поймал... Однако, пора Калевала идти.

Как не хочется уходить от тепла в сумерки и холод, шлепать по ледяной воде промокшими сапогами, а потом еще долго сидеть, ежась от пронизывающего ветра и холодных брызг, и смотреть, как медленно приближаются едва видные в тумане огни Калевалы.

Я чувствовал, что промерз до костей и почти наверняка свалюсь с простудой, но рыбалка на Куйто в компании с медлительным, рассудительным Тойво стоила того.

К сожалению, побывать на других островах Куйто мне так и не довелось. Было множество новых озер, была красавица Чирка-Кемь, была удивительная рыбалка на Писто-Йоки, но та, самая первая моя рыбалка на острове Среднего Куйто запомнилась по-особенному.

В.Васильев