Изыски Рузского водохранилища
...Третий день ветер гнал по Рузскому водохранилищу крутую свинцовую волну с белыми барашками. Третий день ловить рыбу можно было лишь в мелких, укрытых от ветра затишных заливах. Мелкое место — мелкая рыба. Лещ, на которого я настраивался перед отпуском, тут гость редкий — так, если одиночка какой бродячий завалится...
...На четвертый день ветер опять загнал меня в залив. Только стал устраиваться, а ветер вдруг переменился и ворвался сюда с большой воды с такой силой, что лодку мою сорвало с тяжеленных якорей. Благо, еще удочку не успел расчехлить, а то бы всю леску перепутал на ветру. Пока вытягивал груза-якоря, укладывал якорные веревки, ставил весла, ветер успел пригнать лодку к дальней горловине. Все эти дни я видел ее, она тянула к себе, но... проклятый ветер не давал к ней подплыть. Сейчас вот удалось, и я понял — интересное, уютнейшее местечко. После сужения как бы разливалось небольшое продолговатое озерцо, в конце его — снова узкая горловина. И — вот сюрприз! — на воде почти нет волны. Ближний ко мне высокий берег порос густым лесом и спускался к воде крутым глинистым желто-коричневым откосом. Вдоль берега струилась полоса темно-зеленой и совсем гладкой воды. За эти дни истосковался я по такой глади, потому решил здесь и остановиться. Остановиться скорее из-за комфорта, чем в расчете поймать добрую рыбу...
Где-то в пяти-шести гребках от берега обнаружил перепад: ровная двухметровая глубина стала довольно резко увеличиваться. Вспомнил: тут, судя по карте, было затопленное русло речки Рузы — оно опоясывает водохранилище в этих краях как раз по правому берегу. Когда перепад резкий, ловить очень неудобно: чуть перебросишь поплавок от лодки — крючок с насадкой попадают в яму и висят надо дном. А это — известное дело! — для леща плохо: донный житель, он любит, когда насадка касается грунта или вообще лежит на нем.
Но выбирать не приходится — надо подлаживаться к ситуации. Ну а перво-наперво — прикормка: в заветном своем полиэтиленовом ведерке перемешиваю, поливая водой, пшенную кашу с сухарями и перемолотыми подсолнечными и конопляными семечками. Надо сказать, разбаловали мы в последнее время леща: теперь вдобавок к этому ему непременно надо еще подсыпать в прикормку что-нибудь эдакое, деликатесное. Я, например, ублажаю рыбу ванильным сахаром или сухим заварным кремом для тортов. Возьмешь горсточку такой прикормки, поднесешь ее к носу: запах..."специфический"! — жаренные семечки с чуть слышным нежным ароматом торта.
...Слабое течение неторопливо движет по темной воде бело-красную антенну поплавка. Если лещ здесь даже и стоит поблизости, он, как рыба не особо поворотливая, подозрительная, сразу не бросится на вашу насадку. И по меньшей мере десяток моих забросов оказываются пустыми...
Зоревая прохлада уже исчезла, становится жарко, яркое солнце слепит глаза даже под длинным козырьком рыбацкой кепки. В лодке, даже если вы удобно устроились и легко одеты, это сидение — сплошная мука! Жара парализует, с каждым разом все ленивее становятся мои движения. Я уже не слежу за тем, куда упал поплавок — на дне ли или высоко от него приманка... Хорошо хоть, что ловлю на "бутерброд" — мотыля с опарышем. Эта насадка долго не срывается с крючка при частых забросах удочки.
В общем, ленюсь, забросы не контролирую — совсем от жары развинтился. Раз такой расклад — самое милое дело ловить стационарно, чтобы лишний раз удочку не перекидывать. Иначе говоря — ловить внатяжку. Матерые рыболовы знают: очень часто неповоротливый лещ берет приманку только тогда, когда ее в конце проплыва течением или ветром выносит при натянутой леске туда, где дно повышается и она застревает на нем. Антенна, а то и сам поплавок тогда совсем вылезают из воды. Часто он выходит настолько, что, еле держась, наклоняется и беспрестанно кивает к воде, разводя на ней мелкие круги...
В один из таких моментов поплавок мой вдруг перестает кивать, резко встает, потом уходит в глубину, тут же выскакивает и плюхается на воду — поклевка! Типичная, лещовая. Теперь — нервы! — только не спешить, подождать несколько секунд. Частенько бывает, что хитрованец лещ, положив поплавок, через секунду снова ставит его на место и по непонятным причинам бросает приманку. Так вот, те несколько секунд нужны вам для того, чтобы убедиться в серьезности его намерений: если поплавок "залег" капитально, можно быть уверенным, что рыба держит насадку во рту — пора подсекать.
С великим трудом удержался от соблазна подсечь побыстрее, выдержал паузу. После подсечки — будто кто камень на крючок навесил, еле сдвинул рыбу с места. Потом потихоньку пошла, с тугими потяжками в сторону. Однако сдается не сразу: вначале лещ всплывает, а потом, кувырнувшись, — снова, в глубину. Не улучил я нужный момент, не успел дать лещу хорошенько глотнуть воздуха. Тогда бы он, парализованный переизбытком кислорода, лег плашмя на воду, и тащи его, как лист фанеры, — не шелохнется.
Вес у рыбы, чувствуется, приличный; силенок, однако, маловато: через короткое время я снова поднимаю леща и заставляю его лечь на воду. Немного пощекотал он мои нервы, лишь когда я подводил под него подсачек: перед самой сеткой лещ очнулся и попытался опять уйти на дно. Но, вытянув удочку почти перпендикулярно к воде, я не дал ему совершить такой коварный маневр, завел в сетку подсачека.
Потом сторожкие лещи не клевали с полчаса. Течение усилилось, поплавок стал пробегать вдоль лодки, будто при проводке на реке. Надо опять хорошенько прикормить. Только уже комками покрупнее и покрепче — их не так быстро размоет течением. Струя к тому же поднимает приманку и грузило ото дна, так что приходится увеличить спуск сантиметров на двадцать. Но даже это не помогает: часто там, где поутру крючок с грузилом царапали по дну и поплавок подвсплывал, теперь через секунду-другую течение сбивало его в яму, и антенна почти вся уходила под воду. Значит, насадка опять висит надо дном...
И вот парадокс: донный лещ вдруг стал брать в такие "висячие" моменты, что ему совсем не свойственно. Рыба вначале притапливала весь поплавок, а потом выбивала из воды всю антенну и половину поплавка. Во время такой проводки редко попадались экземпляры больше трехсот-четырехсот граммов.
Более солидные лещи оставались верны своему правилу и брали только когда приманку и грузило выбивало на бровку и на некоторое время задерживало.
...В моем садке уже бурлило достаточно рыбы и можно было возвращаться на базу. На поплавок я смотрел уже вполглаза, больше приглядывая, что и как собрать в лодке. И тут... начались изыски.
Я обнаружил это когда, поленившись, раз-другой не подсадил на крючок свежего мотыля или опарыша и на крючке оставался всего один мотыль. Единственное, правда, зачем следил, так это чтобы этот последний мотыль не был вконец обсосанным рыбой и, хотя бы чуть краснел на крючке.
Рыболовы знают, что лещ, особенно крупный, обожает, чтобы на крючке была насадка посолиднее, например, пучок из мотылей или мелких червей, приличный комок манной или какой-нибудь другой каши. А тут... Первая поклевка на одного мотыля случилась в середине проводки: антенна поплавка мелко задрожала и чуть вылезла из воды. Подумал: "Мелочь... Поднимать удочку или нет?.." Но поплавок тут же вылез из воды так высоко, что вот-вот ляжет. Резко подсекаю — обрыв! Дело серьезное — ставлю новый поводок с крючком.
...Если бы можно было замерить, вторая поклевка произошла сантиметр в сантиметр в том же месте, что и первая, — в самой середине проводки. Только теперь поплавок медленно пошел под воду и больше не всплывал. Поначалу я даже решил, что это зацеп и некоторое время не хотел подсекать. Подсек вяло, без всякой надежды на рыбу... А на леске заходила такая махина, что не одну минуту лещ то всплывал, то уходил в глубину, до предела натягивая леску и мои нервы.
...Мой "изыск" отливал яркой бронзой, окаймленной темно-бордовыми плавниками, а вытянувшийся хоботком рот рыбы спокойно позволил мне залезть в него двумя пальцами, когда я доставал из него крючок. По сравнению с этим гигантом, лещи, бурлившие в садке, могли показаться малышами...
В.Баранчук
