Ловля линя после "черемуховых" холодов
…Ловля линя имеет многих любителей, но, как исключительно прудовая ловля, она довольно скучна и утомительна, тем более что линь клюет крайне вяло и продолжительно, так что в состоянии вывести из терпения всякого речного рыболова, не привыкшего иметь дело с такими флегматичными и ленивыми рыбами. Кроме того, линь относительно своей величины принадлежит к числу слабых рыб... Большого искусства ловля линя также не требует; он берет очень хорошо и на грубые снасти... С истинно охотничьей точки зрения ловля линей стоит низко...»
При всем моем глубочайшем уважении к Леониду Павловичу Сабанееву, при абсолютном признании его книги «Рыбы России», возьму тем не менее на себя дерзость подвергнуть сомнению справедливость утверждения о том, что ловля линя на удочку неспортивна, скучна и примитивна, а сам линь слаб и не пуглив. В качестве контраргумента можно, конечно, привести великолепный рассказ замечательного писателя, рыболова Константина Георгиевича Паустовского - «Золотой линь», но попробую поделиться собственными впечатлениями от ловли этой рыбы.
Вопреки утверждению, что линь - чисто прудовая рыба, мне наиболее успешно приходилось его ловить на Ловати - прекрасной реке в Новгородчине и в совсем небольшой речке Вязьме - правом притоке Уводи в нашей Ивановской области.
Впрочем, наверное, лучше по порядку.
«Черемуховые» холода в тот год на Новгородчине простояли почти до Дня Победы. Совсем недавно отгуляло половодье, вода была все еще мутной и довольно холодной. Пару раз мы уже ходили на реку, но червей самым бессовестным образом сбивала мелочь, и в улове преобладали плотвички да окушки размером чуть больше пальца.
В тот день мы выбрали для рыбалки ничем не привлекательный заливчик. Сырой холодный ветер гудел в кустах над нашими головами, срывал лепестки черемухи, и они плыли по коричневой воде среди прошлогоднего мусора, словно крошечные льдинки. Пока я обходил заливчик, отец забросил удочку под склонившиеся к самой воде ветки тальника и только приспособил удилище на кустик прошлогодней куги, как поплавок вздрогнул и, пуская круги, чуть приседая, медленно двинулся к середине. Обычно так берет совсем уж мелкая плотва. Не дождавшись, когда рыба поведет себя решительней, отец слегка подсек, а дальше... Дальше удилище согнулось в дугу, зазвенела струной натянутая леска, невидимая рыбина дала мощный бурун, подняв со дна тучу ила, и из воды со свистом вылетел поплавок с обрывком лески. Проверенный поводок 0,17 мм, на который без особых проблем вытаскивали килограммовых язей и лещей, лопнул, словно прелая нитка!
- Тсс! Тихо! Не подходи близко к берегу! - остановил меня отец, торопливо привязывая новый крючок. - Видишь, какой язище взял?
Можно было и не предупреждать. Я присел за кустом, нисколько не сомневаясь, что этот шалый язь, бог знает откуда зашедший в залив, уже далеко. Но когда отец забросил снова, поплавок почти сразу вновь заерзал по воде, пуская мелкую рябь. Глядя на него, вспомнилось определение Паустовского: «словно кто-то аккуратно дул на поплавок снизу...».
Наконец, поплавок медленно тронулся с места, на этот раз в сторону согнувшихся к воде веток. После подсечки рыба долго ходила у самого дна, не желая сдаваться. Прочное стеклопластиковое удилище сгибалось, почти касаясь вершинкой воды. Только после нескольких минут напряженной борьбы отцу удалось подвести рыбу к берегу и подхватить ее. К нашему величайшему удивлению, это оказался не язь. На мокром песке, тяжело шлепая толстым хвостом и вытягивая трубочкой мягкие губы, лежал великолепный линь. Настоящий золотой линь, с темно-зеленой, почти черной спиной, сизыми мягкими плавниками, он смотрел маленькими красными глазками, словно соображая, что же такое произошло...
Это была какая-то необыкновенная ловля. Не успевала осесть муть, поднятая пойманной рыбой, как поплавки наших удочек то поочередно, а то и одновременно начинали приседать, а потом степенно, неторопливо направлялись к узкому выходу из залива в реку. Следовала подсечка, и очередная сильная и красивая рыба принималась шумно возиться на крючке, бросаясь от берега к берегу. За час с небольшим, пока не прекратился необыкновенный клев, мы поймали семь великолепных линей, самый «маленький» из которых весил чуть меньше килограмма. Через пару дней мы вновь пришли на это место, но вода упала, и теперь это была просто большая лужа, в которой при нашем приближении испуганно заметалось несколько мальков, и ничего больше.
Чем объяснить то, что линь, вопреки всем утверждениям, вышел на кормежку еще по холодной и мутной воде, да к тому же стаей, я не знаю. Впрочем, местных рыболовов это нисколько не удивило. Линь на Ловати вполне обычная рыба, не столь уж редкая в уловах. Причем попадается на удочку в течение всего лета...
Еще раз померяться силами с линем мне пришлось уже в середине июня. В окошках между листьями кувшинок на глубине немногим больше двух метров мы уже несколько дней успешно ловили на червя-подлистника и ручейника лещей-черемушников. Попадались в основном экземпляры не больше килограмма, но даже и таких без подсачека вытащить в лодку была задача не из легких.
В то утро я рыбачил на лодке один. Край солнца едва показался над лесом, и прохладный ветерок гнал над водой седые пряди тумана. Я обловил уже несколько заводинок, пара вполне приличных лещей плескалась в садке. Еще с полчаса, и можно собираться домой. В небольшом проеме между стен камыша мое внимание привлекло то, что глянцевые листья кувшинок, распластавшиеся на неподвижной глади воды, время от времени вздрагивают, словно кто-то постукивает снизу по стеблям. Я насадил на крючок целую кисточку мелких червей и аккуратно опустил их в просвет между листьями, от которых еще продолжали расходиться легкие круги. Поплавок на мгновение застыл, потом вздрогнул, лег на бок и неторопливо пошел в гущу травы.
После короткой подсечки первое впечатление было таким, словно крючок намертво зацепился за что-то на дне, но уже в следующую секунду «зацеп» ожил, и невидимая рыба потянула леску с такой силой, что глубоко в воду заглянула вершинка удилища, и мою легкую резиновую лодчонку неудержимо потянуло следом за ней к плотной стене камыша. К счастью, я неплохо подготовился к серьезной рыбалке, и леска толщиной 0,22 мм с честью выдержала могучие рывки рыбы. Всплывали срезанные ею листья, а я все никак не мог заставить рыбу хотя бы подняться из глубины. Вряд ли я могу точно сказать, сколько это продолжалось. Мне казалось, что целую вечность. Наконец, над водой появилась толстая, почти черная спина, и не знаю, каким чудом мне удалось зацепить рыбу подсачеком. Кое-как перевалив ее через борт вместе с изрядной порцией воды, я всем телом навалился на рыбу и только через какое-то время, отдышавшись и слегка успокоившись, смог рассмотреть добычу.
Посмотреть было на что. Гулко шлепая по дну лодки, так что во все стороны от нее расходились большие круги, топорща плавники, каждый из которых был шириной чуть ли не с ладонь, под моими ногами ворочался громадный линь. Он напрочь перепутал всю леску, а лещи из опрокинутого садка казались рядом с ним несерьезной мелочью.
С полной уверенностью могу утверждать, что по силе сопротивления линь, пожалуй, превосходит всех карповых, исключая, может быть, крупного сазана (серьезных сазанов мне ловить пока не пришлось). И уж никак не назовешь ловлю этой рыбы скучной, пассивной и неспортивной.
Совершенно по-другому ловится линь на Вязьме. На всем протяжении это типичная малая лесная речка Средней России. Быстрая, с песчаными перекатами, местами пробирающаяся среди лесных завалов с глубокими омутками, в которых в изобилии водится плотва и окунь. Лишь в черте города, благодаря плотине Тейковского хлопчатобумажного комбината, она полноводна. Когда-то русло здесь расчищали и углубляли, обеспечивая запас воды для города и комбината, укрепляли берега, но со временем все обветшало, часть русла заросла, образовав многочисленные заливы и заливчики, в которых местные рыболовы приспособились успешно ловить линей.
Ловля начинается обычно после «черемуховых» холодов, когда установится теплая погода. Вода к этому времени вполне успевает прогреться, и над рекой, в зарослях ивы и черемухи ночи напролет распевают соловьи. Клев линя начинается с наступлением сумерек и продолжается примерно до полуночи. Потом, после небольшого перерыва, начинается утренний выход, который длится с трех часов ночи до рассвета. Днем на этих же местах мальчишки ловят окуней, плотву и карасиков.
В основном линя ловят на червя-подлистника (некоторые утверждают, что лучше - на навозного, но это вопрос), реже -на ручейника. Если применять грубую снасть или недостаточно тихо вести себя на берегу, вряд ли можно рассчитывать на успешную рыбалку. Линь чрезвычайно острожен. Подрагивающая трава и временами тоненькая цепочка пузырьков, поднимающаяся со дна, говорят о том, что он вышел на кормежку, но стоит вам выдать свое присутствие неосторожным шумом или движением, на поклевку можно не рассчитывать. Берет он насадку более решительно, чем на Ловати. Вероятно, это объясняется ночным временем. Поплавок после нескольких нерешительных приседаний уверенно уходит в глубину, и тут уж с подсечкой не зевай!
В уловах преобладает средний линь весом от трехсот граммов до килограмма, но случалось и такое, что за одно утро было до пяти-семи обрывов, когда не выдерживала фирменная леска и с треском ломались «телескопы». Вот еще одно доказательство ошибочности утверждения, что линь - рыба не стайная. В эту пору на берегах Вязьмы рыболовы сидят достаточно плотно, и у большинства поклевки отнюдь не единичны.
Ко всему сказанному остается добавить еще одно. На территории Тейковского и Комсомольского районов долгое время велись интенсивные торфоразработки. Здесь имеется огромное количество непроточных водоемов - прудов, старых карьеров. В них в изобилии водятся карась, местами очень крупный окунь, щука, а вот линь, хотя и утверждается, что это исключительно прудовая рыба, предпочитает проточные водоемы. Впрочем, я ни в коей мере не берусь утверждать, что так происходит везде. Я лишь поделился некоторыми наблюдениями и опытом, приобретенным за многие годы стажа рыболова-удильщика.
Олег Назаров
