Когда лещ ломает стереотипы

Поведение рыбы не перестает удивлять даже видавших виды рыболовов. Долгие годы я фиксирую в своей памяти интересные, не совсем обычные случаи, которые происходили во время ловли леща. Как и другие рыбы, лещ нередко ломает наши традиционные представления о нем, заставляет лишний раз повторять: к рыбалке нельзя относиться шаблонно. Часто «шаг в сторону» от устоявшихся стереотипов дает неожиданно высокие результаты. Хотел бы думать, что мои заметки в какой-то степени доказывают это.

Так все-таки — только бровка или нет?..

С «младых ногтей» я был приучен старшими товарищами: «Лещ просто не может — хотя бы один раз, хотя бы на короткое время — не прийти на бровку (если он уже на ней не стоит). Так что жди упорно. Часто бывает, что лещ подходит только под «самый-самый» вечер, когда уже начинается закат».

Но лещ не приходит. И тогда вы пеняете на все: на погоду, снасть, прикормку, приманку, но... только не на выбранное место.

А почему было бы не поискать рыбу на ровном месте — на поливе? Тут, правда, надо сказать, что лучше обычно работают лунки, сделанные на участках полива, расположенных не слишком далеко от русла и бровки. В то же время в очень широких частях водохранилищ — вспомним здесь хотя бы Можайское, например, в районе Ильинского — лещ может хорошо брать на поливе в нескольких сотнях метров от русла. Но только в таком случае прикормленных мест должно быть по меньшей мере пять — шесть, причем на разном удалении (минимум 20 - 30 м) друг от друга. Истина вроде бы известная. Однако — что греха таить — далеко не каждый, а уж немолодой или ленивый рыболов тем более, удосужится просверлить лишние несколько лунок, да еще и прикормить их. Это занимает достаточно много времени, а главное — нужны силы и, конечно, хорошо работающий ледобур, особенно если лед толстый и со снегом (или того хуже — со снегом и водой). Силы, маневренность необходимы еще и для того, чтобы почаще обходить свои «владения», проверяя — подошла рыба или нет. Обходить лунки регулярно надо потому, что клев леща, как известно, может вспыхнуть всего на какие-нибудь 15-20 минут, надо постараться не упустить этот момент. В общем, на ровном, одинаковом на большом протяжении, плато при ловле леща вас будут, как и при охоте за окунем, «кормить ноги».

На ямке

...в районе одной из баз Истринского водохранилища совсем недалеко от берега мне удалось однажды случайно обнаружить небольшую — всего метров пятнадцать на десять — ямку. Глубина в ней при полной воде не превышала трех с половиной метров.

В подобных уютных местах есть вероятность напасть на леща. Скорее всего — из-за небольшой глубины ямки — это может случиться по первому или самому последнему льду. Но, как ни странно, первый раз я напал на клев в этой ямке в середине зимы, причем в двадцатиградусный мороз, когда лещ по всем правилам просто обязан стоять в гораздо более глубоких местах. Например, в том же русле — там было около шести метров, — которое проходило в двухстах метрах вдоль противоположного берега.

Как потом выяснилось, лещ отлично брал в этой ямке в разное время зимы, начиная с перволедья и заканчивая моментом, когда уже было опасно ходить по льду. Причем лещ в это время попадался самый крупный — до полутора килограммов, что для Истринского вообще суперрекорд.

Но вот одна особенность: мне пришлось убедиться, что рыба брала активно только два-три раза в неделю (если учитывать, конечно, одинаковые по погоде и давлению дни. В неблагоприятные, естественно, клева хорошего не было). Получалось как бы день клева — два дня отдыха. Я понял, что удильщики — а их иногда скапливалось на ямке до пяти-шести человек — просто-напросто «выбивали» за день леща, которого здесь, видимо, было достаточно только для одного-двух человек.

У закраины

Не могу не вспомнить тут другой интересный случай, произошедший на том же Истринском. Всем известно, что весной при таянии снега на полях вместе с водой в водохранилища по самому последнему льду текут потоки мути — порой вода в лунках становится как кофе с молоком. И тогда рыбу ищут в «отстойниках» — местах, где вода светлая.

...в тот апрельский день, так и не найдя «отстойника», я натолкнулся на компанию рыболовов, вытянувшихся плотной линией вдоль широкой закраины.

Издали на открытой воде были видны частые круги гулявшей рыбы. У ног удильщиков прыгали лещи, крупная плотва, окуни. Я подошел поближе — и был поражен: в лунках было все то же «кофе с молоком», что и по всему водоему. Что здесь, казалось бы, делать рыбе?

Пытаясь объяснить этот случай, я пришел к такому выводу: рыбу привлекли к закраине две вещи — насыщенная кислородом вода и — это, наверное, более важно, — огромное количество живого корма, который тут вдруг появился. Корм мог попасть сюда и с поля, и из взбудораженного весенними струями донного грунта. А может, это был очень мелкий малек, до которого так охоча как хищная, так и мирная рыба.

Что лучше: когда бабочки надо льдом летают или двадцатипятиградусный мороз?

Кстати, бабочки-капустницы в тот день, который я только что описал, действительно летали над головой (только, естественно, не так часто, как летом),

...в двадцатипятиградусный мороз, в который я однажды попал на Иваньковском водохранилище, бабочки, конечно, не летали, а лещи, по моему твердому убеждению, под водой не плавали — стояли в анабиозе, не питаясь.

В Новоселье, где я должен был ловить в серьезный мороз, рыболовы остаются в заливе, в единственной надежде — поймать окуня. За лещом к противоположному берегу Волги идут совсем редко — клева не будет. Я тоже так думал. Но несколько товарищей уговорили: «С чего ты взял — мороз? Да лещ в мороз берет еще лучше». И я пришел на русло (это было, правда, второе, береговое, не слишком — как на середине Волги — глубокое русло: всего где-то метров пять-шесть). День был короткий — январский. Пока провозились со сверлением лунок, прикормкой — удочки поставили часов в одиннадцать. Мороз был такой, что только расчистишь лунку, начнешь опускать мормышку или поплавочную удочку, приманка еще не дошла до дна, а лунка уже затянулась. В общем — не ловля...

И вот результат — в январе, в двадцатипятиградусный мороз!

— мы все взяли по 10 — 15 хороших (от 300 до 500 г) подлещиков. При этом, как я помню, слабых поклевок не было — рыба брала, как в ее «любимый» обычный день (не сильный мороз, оттепель).

Давление низкое, уловы высокие

...Рыболовы постарше еще, конечно, помнят очень толковые (это — не только на мой взгляд) книги Михаила Михайловича Матвеева. Не буду говорить о том, что я был редактором одной из его книг, что не один раз мы были с ним на рыбалке. Сейчас хочу сказать о другом: Михаил Михайлович очень большое внимание придавал давлению. И вот случай — Михаил Михайлович говорит: «Давление — 733. Куда ехать — рыба брать не будет. Но хочешь - поедем. Так, хотя бы воздухом подышать!»

А «подышать воздухом» мы решили на реке Созь, что впадает в Волгу в районе Конаково (около трех километров от него).

Придя в устье Сози, лунок делать не стали — не было рыбацкого запала: все равно брать не будет. Так что устроились на старых. Каково же было наше удивление, когда через пятнадцать минут начался просто бешеный клев леща.

Рыболовы из Конаково, которых мы встретили на льду, сказали, что за день до нас вообще еле увезли рыбу — такой был у леща жор. А давление в эти дни тоже было очень низкое.

Почему рыба клевала при таком давлении. Ведь она должна была находиться в анабиозе и не питаться? Дотошный Михаил Михайлович объяснил: когда больше недели стоит очень теплая погода при одинаковом во все дни низком давлении, рыба привыкает к такому состоянию в природе, приспосабливается и начинает питаться. Но, конечно, это приспосабливание происходит медленно, так что пик клева наблюдается где-нибудь через пять-шесть дней. Именно в такой момент мы и попали.

В.Баранчук