Соблазны и опасности весенней рыбалки
Как-то в электричке я прослышал от бывалых «зимников», что некоторые из них иногда уходят далеко на левую сторону Волги, на острова и в заливы, и ночуют там в каких-то землянках. Уходят на двое-трое суток и возвращаются с хорошими уловами, у них проблема одна: как унести улов? Но идти туда очень далеко и по весне опасно.
Я предложил моим знакомым как-нибудь туда наведаться, но все отказались: мол, далеко, больше времени на дорогу уйдет, чем на ловлю рыбы. Несколько раз во время рыбалки в одном из больших волжских заливов мы видели, как некоторые ребята шли с санками откуда-то издалека, они буквально валились с ног от усталости. Буквально падали возле своих тяжело груженых уловом санок и, полежав на снегу несколько минут и чуть отдохнув, шли дальше...
Тогда я решил действовать самостоятельно. Запомнил эту тропу и в начале марта, предупредив дома своих родных, что могу остаться на рыбалке с ночевкой, отправился на рыбалку-разведку.
Предстояло пройти через очень широкий залив Волги, затем через всю коренную реку и дальше, в неизвестные мне заливы левого берега.
Была оттепель. На Волге стоял сильный туман, и я видел только тропу перед собой, которой, казалось, не будет конца... Но вот показались контуры кустов и деревьев, все усыпанные бело-изумрудным инеем, и я понял, что нахожусь на левом берегу Волги, почти у цели. Впереди был довольно большой остров, за ним второй и третий, разделенные между собой широкими и узкими протоками. Тропа уходила все дальше и дальше в заливы, коренная Волга была уже далеко позади. Наконец я увидел широкую протоку, больше похожую на большой залив Волги, в ней уже рыбачили.
Я подошел, поздоровался, поинтересовался, как идет клев, где лучше пробурить лунки, чтобы не мешать им, как лучше их прикормить. Мне показали. Так я познакомился с рыболовами, которые освоили одну из островных землянок близ реки Каюковки — большого притока Волги.
Отнеслись ко мне вполне дружелюбно. Один из них, Иван, подарил мне свою запасную самодельную удочку, очень удобную, с рукояткой из пенопласта, а мою красивую, магазинную, с ручкой из пластика, посоветовал выбросить, пока я не отморозил из-за нее руку. Меня доброжелательно пригласили на постой. Мне было интересно осмотреть мое новое временное жилье изнутри, и я, сняв рюкзак, протиснулся в дверь.
На столе стояла зажженная керосиновая лампа и слабо освещала землянку — довольно вместительную, на 5-6 человек. Справа от входа стояла железная печка, обложенная красным кирпичом, слева — крепкий деревянный стол, дальше — деревянные нары по всей ширине землянки, сооруженные из простых наструганных досок.
Первая моя рыбалка получилась «примерочной», ничего особенного я не поймал, но зато внимательно наблюдал за тем, как ловили «постояльцы» землянки. Вечером я уже вместе с ними пилил и заготавливал дрова для печки.
Действовала команда слаженно. Один затопил печь, другой колол чурбаки, еще двое пошли куда-то, где по дороге заметили сухое дерево — вскоре они вернулись, неся на плечах здоровенную половину этого сухостоя.
Я не мог нарадоваться на подаренную мне Иваном удочку. Ловить на нее было чрезвычайно удобно. Но во время рыбалки разглядывать ее некогда, а теперь, при свете керосиновой лампы, я смог внимательно рассмотреть ее устройство. Ручка была сделана из куска пенопласта, тонко обстругана ножом и обработана наждачной бумагой. Внутри ручки вдоль нее была вмонтирована алюминиевая трубка небольшого диаметра, в которую был вставлен сужающийся к концу хлыстик с чутким кивком на конце. Выше ручки были аккуратно закреплены мотовильца с намотанной на них тончайшей леской, на конце которой тускло поблескивала маленькая мормышка.
Разговоры велись только о рыбалке. Обсуждали, стоит ли привязывать на леску вторую мормышку, чуть выше нижней, или нет. Решили, что стоит, но вываживать при этом рыбу нужно осторожно, иначе можно зацепить свободной мормышкой за нижнюю кромку льда лунки и оборвать леску и упустить пойманную рыбу. Клев же при ловле на две мормышки усиливается, можно вытаскивать сразу по две рыбы за один заброс. Я решил послушаться умных людей и стал привязывать вторую мормышку примерно в 10 см выше нижней.
Мои новые знакомые предались воспоминаниям:
— Помнишь ту рыбалку сразу после Нового года? Был мороз под тридцать градусов с ветром, мы тогда бегали греться в землянку через каждые полчаса. Погода была, как говорится, вовсе не комфортная. Ох, и клевало же тогда! Я только лунку пробурил, как сразу залетел лещ килограмма на полтора. Тогда по всей Каюковке лещ буквально ломился.
— Да, тогда хорошо взяли... Больше всех мужик один поймал из соседней землянки — он же греться в нее не бегал, даже пальцы себе поморозил на руках, но остановиться не мог. Еле санки со своим уловом увез. Улов важнее рук оказался.
— А деда почему не видно?
— По той же причине пострадал. Я его на днях в городе видел. Говорит, был в землянке на буднях, среди недели. Сказал: «Что мне, пенсионеру, там делать в выходные дни? В это время лучше вы там рыбачьте...
Прикормил лунки, но рыба двое суток не шла. Кончились продукты, я хотел было уже собираться домой ни с чем, пошел проверить лунки после обеда в последний раз, и тут поперла крупная сорога. Сам знаешь, как от рыбы уходить...
Вот я и остался еще на два дня. Ловил, пока мотыль не кончился. Кончились продукты, я ел только вареную рыбу. Собрал сухари, что были в землянке, и съел их. Мне нужно было их хотя бы кипятком обдать, но я, дурак старый, не догадался.
Рыбу сложил в мешок, специально сшитый мною по ширине и длине санок, оставшуюся рыбу зарыл в снег, заметил это место, закрыл землянку на крючок и пошел через Волгу. Уже в дороге почувствовал себя плохо. Потом увезли в больницу».
Дед все сокрушался, что спрятанная в снегу рыба пропадет.
Разговор еще продолжался, но я уже засыпал, сморенный нелегкой незнакомой дорогой.
Так я ловил с обитателями землянки до 25 марта с перерывами. Рыбалка действительно была исключительная, клев заставлял забыть обо всем на свете...
После 20 марта походы по Волге стали довольно опасны. Ходить по льду старались небольшими группами, соблюдая интервал между людьми 3-4 м. Обязательно брали с собой санки с привязанной к ним веревкой.
Выходили утром и, половив пару дней, возвращались назад тоже утром, когда рыбацкая тропа получше промерзнет после ночных холодов. После первого апреля на лед выходить уже нельзя, какой бы привлекательной рыбалка ни рисовалась.
...Рано утром 25 марта мы выбрались из землянки, чтобы идти домой, но решили задержаться на одной из уловистых проток — проверить место. Я быстро пробурил лунку и опустил туда кормушку-самосвал» с остатками прикормки. Чуть ниже просверлил еще одну и опустил туда снасть. Тут же клюнула крупная сорога, за ней вторая, третья... Начался такой бешеный клев, какого я доселе никогда не видел. У меня это было впервые. Ну как уйти с такого уловистого места?
Смотрю, коллеги сматывают удочки, уже пошли и зовут меня, а я все не могу остановиться, таскаю и таскаю крупную сорогу. Крикнул, что догоню их.
Вот они уже возле берега протоки, вот скрываются за ее поворотом... Надо и мне поторопиться.
Я смотал удочку, собрал со льда рыбу и поспешил по их следам, но, не доходя до берега метра три, провалился в воду по самое горло...
Кричать бесполезно — вокруг никого нет, надо выбираться самому. Предательский лед, еще вчера бывший таким крепким, теперь все обламывается и обламывается подо мной. Я схватил куски льда и стараюсь подтолкнуть их под себя, но они выскальзывают из моих рук. Тогда я сбросил с себя рюкзак и пальто, благо оно было у меня нараспашку, и с трудом выбрался понемногу на лед с той стороны, откуда пришел.
Смотрю, мое пальто еще не утонуло, вон рукав виден на воде. Лег в снежную кашу и в последний момент успел вытащить пальто из воды, а с ним и рюкзак, благо верх его был туго затянут узлом. А потом начал мысленно проклинать все зимние рыбалки в мире, свой рыбацкий, вернее, дурацкий азарт и в особенности последнюю, такую уловистую лунку.
Но надо что-то делать, ведь мокрым, хоть и весной, долго не простоишь. Я побежал обратно в землянку. В ней еще тепло, осталось немного дров, но... спичек у меня не было. Их забрали коллеги, потому что решили: для них это последняя весенняя ходка сюда, в землянку.
Я полез в карман за своими спичками, но там была только серая ледяная каша.
Ночевать мокрым в нетопленой землянке — верная смерть. Я побрел наугад на соседнее большое озеро, где мы рыбачим крайне редко, потому что в протоках рыбы больше. К моему удивлению, на озере примерно в полукилометре от меня я увидел две черные точки. Значит, кто-то еще не ушел из этих мест, кто-то еще рыбачит. У меня отлегло от сердца, и я направился к рыболовам.
Это были отец с сыном. Сыну было лет 11-12, рыбачил он с неохотой, а больше гулял от лунки к лунке и иногда вытаскивал рыбешку. А вот отец сидел возле хорошо прикормленной лунки и таскал рыбу одну за другой, видно было, что ему между лунками гулять некогда. Лицо у отца было черным, как уголь, — так загорело на весеннем солнце. Он критически посмотрел на меня:
— Искупался?
Видно было, что он крайне раздосадован моим появлением: рыба прет, а тут я некстати появился.
— Да ты рыбачь, я тебе не помешаю, — ответил я и отошел от него шагов на двадцать. Снял с себя мокрое пальто, бросил его на снег, затем сел на него и стал выливать воду из резиновых сапог. Ватные брюки были плотно подогнаны к резиновым сапогам, поэтому воды в них было немного. Затем я выжал шерстяные носки, надел их снова, обул резиновые сапоги и стал прохаживаться в отдалении, чтобы не мешать рыболову, да и самому нужно было как-то согреться.
— Ты, может быть, в мою землянку пойдешь?
— Да где я ее буду искать тут по островам? Ты рыбачь, не волнуйся за меня... — неуверенно сказал я.
Но тут заныл сын: у него замерзли ноги.
Минут через 10-15 мы были в их землянке. Она оказалась поменьше «нашей» — человека на три-четыре. Внутри все было почти так же.
— Переодевайся, — сказал хозяин и сунул мне в руки какие-то старые армейские штаны-галифе и потрепанный свитер. Я был рад сухой одежде. Мы поужинали горячим супом, попили чаю. Разговорились. Оказывается, он рыбачит в этих местах уже более 20 лет, рыбачить начал с отцом еще в школьном возрасте, изъездил с ним здесь все места.
— С отцом когда-то выбирали место для этой землянки, подальше от посторонних глаз. Место выбрали удачное, так что ты в ней первый за много лет, смотри не проболтайся.
Я, конечно же, обещал, только сказал, что мне хотелось бы с ним встретиться еще раз и как следует его отблагодарить, на что он мне ответил, что ничего не надо, только чтобы я молчал насчет землянки. Забегая вперед, должен сказать, что примерно через год я пытался найти его и его землянку, но не нашел. Да, действительно, для землянки они выбрали место удачное.
Теперь меня мучил только один вопрос: как мне выйти из этих мест? Я предложил ему выходить вместе, но он мне ответил, что пока не наловит 40 кг рыбы, отсюда никуда не уйдет.
Что за напасть у всех сюда попавших?
Час от часу не легче, подумал я про себя и вышел из землянки. Однако нужно что-то предпринимать. Было еще достаточно светло, и я заметил за землянкой кем-то брошенную, в середине прогоревшую печную трубу около двух метров длиной. Она была из тонкой жести, рядом валялся пустой ящик из-под фруктов. А чем пустой ящик не санки? А из трубы можно сделать лыжи. Я спросил у Николая разрешения воспользоваться ими. Он согласился.
Жизнь моя была спасена. Трубу я сплющил топором и переломил надвое в сожженном месте, с одной стороны сделал небольшие загибы, как у лыж, в середине тоже сделал небольшие загибы и пробил их большим гвоздем, который нашел в землянке, в отверстия пропустил небольшой отрезок веревки и концы завязал наверху. С ящиком получилось еще проще: снизу я прибил к нему две хорошо оструганные ножом рейки, получились вполне приличные санки. Привязал к ним длинную веревку. Оставалось дождаться раннего утра.
Назавтра я встал чуть свет, надел на себя полу просохшую одежду, поблагодарил Николая за гостеприимство, положил рюкзак в самодельные санки и тронулся в путь через Волгу.
Сначала все шло хорошо: наст за ночь стал жестким, и продвигаться было легко, но ближе к коренной стали попадаться майны, прососы во льду, и к середине коренной, где был главный фарватер, начались самые опасные места. Я шел между ними, петляя, как заяц, рискуя в любой момент провалиться и уйти под лед. В майнах играла черная вода — неловкое движение, и уже не выбраться, сразу унесет сильным течением под лед. Но нельзя паниковать, и я шел, выбирая самые надежные места между майнами.
Все ближе спасительный правый берег, уже видны рыболовы-лещатники, сидящие вдоль правого берега Волги, все четче их силуэты, страшных майн впереди больше не видно...
Я прошел.
Во всем теле необычайная легкость, хочется кричать, петь песни от счастья. Да, такое не забывается. Сама природа предупредила: «Смотри, больше так не делай, ты был на краю гибели».
Позже я понял еще одну свою ошибку, последнюю. Когда я вышел из землянки, мне надо было идти до рыбацкой тропы, потому что она более надежна. Ее по ледоставу изначально выбирают опытные рыболовы и, проходя по ней, ставят вешки — специально нарубленный заранее тальник, чтобы последующим было легче ориентироваться при переходе через Волгу. И если кто-то, пытаясь догнать ушедших вперед, старался срезать путь, то нередко случалось, что при этом он проваливался под лед, тонул.
Особо опасны места на солнце, возле тростника, лед в этих местах становится рыхлым, особенно в оттепель. Еще один вывод, который я сделал: если провалился, не надо паниковать, сразу же выбирайся туда откуда пришел, а не вперед, даже если берег близко. Верхняя одежда должна быть легкой и свободной, чтобы в случае опасности можно было ее сразу же сбросить с себя. Ни в коем случае нельзя лямки рюкзака связывать на груди веревкой, чтобы он не болтался.
Весенняя рыбалка, особенно в труднодоступных местах, весьма привлекательна, уловиста, но в то же время и чрезвычайно опасна. И уж если вы твердо решили идти на рыбалку, то соблюдайте все, какие только возможно, меры предосторожности.
С.Харьков
