На старых лунках
В начале декабря, когда всякий нормальный рыболов при первом удобном случае бросает все дела и отправляется за сотни верст от дома, когда, как наваждение, перед глазами стоит одна и та же картина — подпрыгивающие на льду у лунки красноперые окуни-горбачи и отливающие серебром плотвицы, мои друзья уговорили меня провести несколько дней в доме отдыха на берегу Протвы, чтобы покататься там на лыжах. Однако, собираясь в дорогу, я на всякий случай все-таки прихватил кое-какие рыболовные снасти и.… бахилы. Рыбацкую теплую одежду брать не стал.
Протва, конечно, не лучший вариант для открытия зимнего сезона. Некогда рыбная, сейчас она заметно оскудела, отравленная сточными водами. Но рыба сюда из Оки еще заходит. Значит, не все потеряно. Именно в этом мне и хотелось лишний раз убедиться.
Рано утром был на реке — ее обступали голые ивы. Натянув на кроссовки бахилы, спустился на лед, под смерзшимся за ночь снегом стояла вода. За излучиной увидел небольшую группу рыболовов. Они громко, видимо, от скуки, переговаривались. Но кое-кто из них нет-нет, да и вытаскивал небольшую плотвичку. Не густо! Понаблюдав за ними издали, я подошел и, обратясь сразу ко всем, попросил немного мотыля.
Рыболовы с удивлением посмотрели на молодца в легкой лыжной курточке, ухмыльнулись и молча уставились на поплавки. Только один из них — неказистый дед с куцей бородкой печально сказал: «Шел бы ты, парень, домой. Так и заболеть недолго». Затем, лукаво посмотрев, добавил: «Ну, коль хош, возьми мотылька. Авось и поймаешь чего-нибудь».
Я взял у деда щепоточку мотыля и пошел от рыболовов к противоположному берегу. Здесь год назад по перволедью я ловил жерлицами щук, хороших окуней и даже попался полукилограммовый голавль. Помню, поклевки были очень привередливые, а окуни и голавль взяли на самого мелкого живца — резвую верховку. Блесну хищник тогда словно не замечал.
...Под кустом нашел две лунки, едва успевшие подернуться льдом. Продавив прозрачную корку ногой, начал ловить. Помня, что здесь приличное течение, я заранее привязал две мормышки: одну — свинцовую «уралку» — на конце лески, а другую, совсем крохотную с латунной коронкой, примерно в пятнадцати сантиметрах выше первой. Вначале опустил снасть в ту лунку, что была подальше от берега. Поиграл мормышками у дна и вполводы. Ничего. Перешел на лунку у самых кустов. Глубина подо льдом оказалась сантиметров пятьдесят. Стал, плавно покачивая мормышкой, поднимать ее от дна. Вдруг резкий рывок — вынул кусок лески. Щука? Голавль? Крупный окунь? Дрожащими руками привязал последнюю из светлых своих мормышек и продолжил проводку на разных уровнях. Но тщетно.
Дорожка следов привела меня еще к трем лункам, темневшим возле места, куда, помнится, летом пригоняли на водопой скотину. Мелководный «стол», изрытый копытами, на мой взгляд, подходил под стоянку окуневой стаи. Однако и тут — ни одной поклевки!
...в таких реках, как Протва, шириной 50 - 100 м, ловля со льда крайне специфична. Рыба здесь даже по перволедью зачастую мало перемещается. Мелочи трудно держаться на сильном течении, поэтому она предпочитает тихие плесы, суводи, порой совсем небольшие заводинки с обратным течением, вплотную примыкающие к крутому берегу с мысами и мысочками. Коряжники и травянистые участки рядом со свежей струей также очень перспективны. К тому же здесь изобилие корма, привлекающего мелкую рыбу, а за ней — известное дело — тянется и хищник.
Вот я и отправился на поиск таких «злачных» мест. Перешел к другому берегу. Он был более обрывист и сплошь зарос кустарником. Просверленных лунок возле него было множество, но никто из рыболовов здесь почему-то не ловил. Мне показалось это странным. Рыба пока должна была здесь стоять. Поиграв мормышкой на глубине 3 — 4 м напротив протопленных кустов, я стал искать чистые прогалы и облавливать лунки у самой береговой кромки. В одном месте набрел сразу на три лунки, просверленные вдоль зарослей пожухлой осоки. В первой же увидел много мальков уклейки — тут должен был крутиться хищник. В первой лунке — тишина. Видимо, я подшумел осторожную рыбу — глубина-то здесь не больше полуметра. Стараясь как можно меньше скрипеть настом, подошел к другой лунке. Опустил мормышку на дно и плавными движениями повел ее вверх — кивок согнулся. Зацеп? А вдруг поклевка? Решил подсечь. Леску повело, но я сдержал ее. На крючке было что-то солидное. Я продолжал вываживать. Из лунки выплеснулась вода, и на лед вывалился крупный окунь. Мне, после мелких плотвичек в уловах местных удильщиков, он показался огромным. Весил он, как потом выяснилось, около полукилограмма!
Отбросив рыбу подальше от лунки, снова опустил в нее приманку. Тот же плавный подъем мормышки, снова как бы зацеп — и еще такой же горбач без особого сопротивления оказался на льду. После этого долго не клевало, и я отправился к третьей лунке. Кивок согнулся сразу, как только мормышка оторвалась от дна, и я вынул третьего окуня, как две капли воды похожего на предыдущих. После чего клев прекратился.
Впрочем, я уже изрядно промерз в своей одежонке, да и улов был хорош. Самое время остановиться. Смотав удочки, я направился по тропке мимо рыболовов. Знакомый дед окликнул меня. Я показал ему пакет с окунями. Рыболовы повскакивали с мест, рассматривая мой улов. А двое быстро собрали снасти и поспешили к ивняку.
— Чудно, — сказал дед, — вчерась ловили там, и хоть бы что клюнуло!
Я про себя подумал:
секрет до банальности прост — на небольшой речке мало найти стоянку рыбы, нужно еще и постараться ее не спугнуть, особенно когда лед тонок, а глубина ловли не больше метра.
А.Горяйнов
